Полгода назад Бирюкова послали в Иорданию открывать представительство «Машэкспорта», и он лишь пару раз позвонил ей из Аммана.

— Уезжаю, Лена!

— Опять в Амман? Постой, ты ведь только что вернулся оттуда? — удивилась она.

— Никак нет, лечу в Москву. Корнеев, наконец, дал отпуск.

— А Валя?

— Летит со мной.

— Но… они ведь никому не дают сейчас выездных виз?

Виктор ухмыльнулся.

— Места надо знать, Лена. Корнеев, по моей просьбе, надавил на одного из наших арабских партнеров, у которого есть прямой выход на иракский МИД. Так что, — он нырнул куда-то в глубины своей джинсовой куртки и, вытащив оттуда два паспорта, помахал ими в воздухе, — послезавтра — гуд бай, Багдад! А я пока взял отгулы, подъеду еще в Мосул, с ночевкой, осмотрю, что успею. В Мосуле-то мы с тобой, Лена, так и не побывали!

— Ну-ну, давай набирайся новых впечатлений перед отъездом, если не надоело, — улыбнулась она. — А разве Валентина с тобой не поедет?

— Приболела немного, — пояснил Виктор. — Давление скачет. Решила пару дней полежать. Да, честно говоря, она к местным древностям довольно равнодушна. Тебя подвезти? Я сейчас на Баб аль-Шарджи.

— Нет, спасибо, Виктор. Мне еще здесь надо кое-что сделать. А ты на этой барахолке будь осторожен: там же всякая шваль трется. У меня там когда-то сумочку срезали, да так, что я и хватилась-то не сразу. А хватилась — было уже поздно, на плече один ремешок болтался. Как говорится, ищи-свищи. Так что драгоценные свои паспорта береги как зеницу ока. Тем более с визами.

Виктор хитро усмехнулся.

— Знаем, знаем. Багдадский вор штаны упер. А я, Леночка, на всякий пожарный в куртке карманчик потайной подшил, с изнанки. Там и держу паспорт и вид на жительство. Бывает, что и сам найти не могу, — пошутил он.

— Ну, счастливо тебе, — проговорила она. — Вернешься, позвони. Привет Москве.

Бирюков внимательно посмотрел на нее. В голосе женщины слышалась одновременно и грусть, и тайная зависть.

— А как у тебя? Не дают?

— Не дают, Виктор.

— Что говорят?

Она только махнула рукой. Бирюков решил оставить в покое больную тему и коротко сказал:

— До свиданья, Лена… до встречи.

Она проводила его взглядом и с преувеличенным вниманием принялась рассматривать полку с продуктами, пытаясь отвлечься от печальных мыслей. Санкции санкциями, а продукты в Ирак везли изо всех стран арабского мира — из Сирии и Турции, Иордании и Ливана, Саудовской Аравии и даже Индонезии. Кое-кто приторговывал и гуманитарной помощью: однажды во вполне респектабельном магазине она купила банку норвежской сельди с надписью по-английски: «Продажа запрещена. Предназначено для чрезвычайных ситуаций».

16 часов 58 минут. 18 февраля 2000 года. Багдад

Она торопливо подала продавцу пачку перетянутых резинкой динаров — при нынешних темпах инфляции ни одна самая скромная получка уже не могла влезть ни в один самый вместительный кошелек, а деньги, как она слышала, вообще печатали в столичной типографии. Тот сам отсчитал положенную за вермишель быстрого приготовления и банку «Нескафе» сумму и вернул остаток.

— Виктор!

Он уже входил в переулок, где стояла его «тойота», и удивленно обернулся. Лена смущенно улыбнулась.

— Знаешь, я тут подумала… Ты сможешь бросить в России письмо? Постараюсь успеть написать к твоему отъезду.

— Конечно, Лена.

— Только марку тебе придется наклеить самому.