* * *

– Шикарная версия, – сказал я. – Мэрриот оглушил меня, забрал деньги, затем очень огорчился, что поступил нехорошо, проломил себе в отчаянии голову, предварительно зарыв деньги под кустом.

Рандэлл снова посмотрел на меня безо всякого выражения.

– Конечно же, у него был сообщник, который должен был вырубить вас обоих и смыться с деньгами. Вы бы очухались и расстались. А Мэрриот с сообщником поделили бы денежки. Только сообщник перехитрил Мэрриота, убив его. А вас ему убирать не было необходимости, так как вы его все равно не знали.

Я посмотрел на Рандэлла с восхищением и выбросил окурок в деревянную пепельницу с разбитыми стеклянными внутренностями, – Это все соответствует фактам – насколько мы их знаем, – спокойно продолжал Рандэлл. – Эта версия не хуже любой другой, придуманной в настоящий момент, – Может, и не хуже, но в нее не укладывается один факт. Я был оглушен из машины, не так ли? Версия заставляет меня подозревать Мэрриота в том, что он ударил меня. Хотя я его не подозревал после того, как его убили.

– То, как вас стукнули, лучше всего совпадает с моей версией, – сказал Рандэлл. – Вы не сказали Мэрриоту, что у вас есть пистолет, но он мог подозревать, что он у вас есть, заметив под рукой подозрительную выпуклость, В этом случае ему было удобно ударить вас, когда вы не ожидали. А вы бы и додуматься не смогли, что вас могут стукнуть из машины.

– О'кей, – сказал я, – вы выиграли, Версия хорошая, если предположить, что деньги не принадлежали Мэрриоту, что он хотел украсть их и что он имел напарника. Значит, мы оба просыпаемся с шишками на головах и без денег. Мы выражаем друг другу соболезнования, жмем руки, я иду домой и про все забываю. По‑вашему, связавшись с частным детективом, он ожидал такого завершения?

Рандэлл криво улыбнулся.

– Мне самому не нравится. Я только проверял эту версию. Она удовлетворяет фактам, насколько полно я с ними знаком, вернее, насколько неполно.

– Мы многого не знаем, чтобы даже теоретизировать, – сказал я. – Почему бы не допустить, что мне он говорил правду и что он узнал кого‑то из налетчиков?

– Вы утверждаете, что не слышали ни крика, ни борьбы?

– Нет, не слышал. Но его ведь могли быстро схватить за глотку. Или он слишком испугался, чтобы кричать, когда на него набросились. А если они наблюдали из кустов и видели, как я пошел вниз? Вы знаете, я отошел на приличное расстояние, на добрую сотню футов. Представьте, подходят посмотреть в машину и видят Мэрриота. Ему тычут в лицо пистолетом и говорят, чтоб он тихо вылезал. Затем его оглушают. Ведь он мог узнать кого‑то из них. – В темноте?

– Да. Некоторые голоса западают в память так, что даже в темноте можно узнать человека. Рандэлл покачал головой.

– Если это была организованная банда охотников за драгоценностями, они бы не убивали без очень серьезного предлога, – Рандэлл внезапно замолчал. В его глазах появился блеск. Он плотно сжал губы. В его голове рождалась новая мысль. – Налет, – сказал он наконец.

– Думается, эта мысль лучше, – сказал я.

– Да, вот еще. Как вы сюда добрались?

– На своей машине, – Где она стояла?

– В районе Кабрилло, на стоянке у кафе. Рандэлл очень внимательно посмотрел на меня. Два лба за его спиной тоже подозрительно уставились. Пьяница в камере попытался петь, взяв неимоверно высокую ноту, но голос сорвался, и это его обескуражило. Он начал плакать.

– Я вернулся пешком к шоссе, – сказал я. И проголосовал. Остановилась машина.