Через несколько часов перелёта Любка мысленно произнесла вызубренное заклинание и, благополучно вернувшись в своё тело, оказалась в гуще деревьев, неподалёку от центральных ворот особняка Гастропода.

Она не успела дотянуться рукой до звонка, как из боковой калитки выскочил накачанный, чудовищного вида охранник и, схватив несопротивляющуюся девушку за шиворот, втянул "возвращенку" внутрь огороженной территории частных владений её бывших одноклассников...

Кандальникова была морально готова к тому, что неразговорчивый "кинг-конг" сразу потащит её к своему хозяину для "разбора полётов", но ошиблась. Не заводя в дом, её проводили в садовую беседку, где - вальяжно развалившись в плетёном кресле-качалке, в шёлковом красном платье, тонкими фалдами спадавшими до пола - сидела Милица Хайфиц, лениво отправляя безукоризненно красивой рукой в такой же безукоризненно красивый рот спелые ягоды тёмно-бордовой вишни.

Любка замерла.

Алые капли густого сока на губах Хайфиц, матовая, идеально ровная кожа лица, раскосые глаза в обрамлении пушистых ресниц и пряди смоляных волос - всё это напоминало трейлер к очередному фильму ужасов из жизни вампиров.

Миллиардерша с иронией рассматривала Любку, словно видела её впервые - не предложив присесть и не проронив ни слова.

Любка почувствовала, что за время её отсутствия, что-то изменилось...

Беспокойство нарастало, усугубляясь ещё и тем, что по непонятным причинам она нигде не видела и не ощущала присутствия Егория.

Затянувшуюся паузу прервал звонок телефона.

Хайфиц хищно облизнула губы и, обтерев пальцы салфеткой, поднесла аппарат к уху.

- Слушаю, дорогой - громко произнесла она. - Хорошо, сейчас сама узнаю и перезвоню.

Достав из кармана другой аппарат, она быстро набрала номер и напряжённо замерла, ожидая ответа.

- Пётр Ильич, это Хайфиц! - представилась Милица покровительственным тоном. - Не можете говорить? Заседание администрации области? Вы это серьёзно?! Вы меня ни с кем не перепутали?! Хорошо, отпустите своих подчинённых... Подожду...

Стоявшая здесь же Любка ни секунды не сомневалась в том, что в данную минуту Милица разговаривает с губернатором их родного города.

"Да, наверное, деньги действительно круче всяких чудес, и ничего тут не попишешь...", - грустно констатировала Кандальникова.

Видимо, послушный государственный чиновник закончил своё совещание, так как Милица заговорила снова:

- Вы все деньги получили? Я вас спрашиваю: лично вы всё деньги на свой кипрский счёт от меня получили?

Голос чиновника в трубке тотчас же смолк, а унылое мычание, по всей вероятности, означало согласие

- То есть у вас нет претензий относительно исполнения обязательств с моей стороны?

Трубка что-то промямлила извиняющимся тоном.

- Тогда какого чёрта вы морочите мне голову?! - заорала Хайфиц. - Почему приостановлены работы на этом грёбаном Лушином озере?! Я вас спрашиваю! Вы знаете сколько стоит тонна мориона? А вы знаете, что я оплатила сто тысяч тонн этого хрусталя?! Мы, в конце концов, оформили этот водоём на нашу компанию! И мне что, необходимо высыпать все эти кристаллы в озеро самой! В чём причина?! Какая опять комиссия мешает работать моим людям?! Какой-такой надзор суёт свой нос в мои дела?! И почему вы бездействуете?!

Любка слушала разговор, затаив дыхание.

Морион! Моренов камень - мистический кристалл!

Милица решила уничтожить Лукерью! Она собирается засыпать покоящиеся на дне озера останки колдуньи мореновым камнем! Невероятно!

"...А если ты не справишься, то погребут меня злые вороги под Мореновым камнем на вечные страдания, отберут сына твоего и будут его руками творить злато и серебро. А с тем богатством - множить горе людское. И Гуня неприкаянный в аду гореть станет...", - вспомнила Любка предостережение Лукерьи.