Молчание затянулось на минуту или даже две, прежде чем Джулиан спросил:

— Любимая, ты что, плачешь? Ру, прости меня, я так виноват…

— Я видела снимки, — шепотом выдавила она и замолчала. Пора было задать главный вопрос, но в душе Брук по-прежнему верила — лучше ничего не уточнять.

— Брук, на снимках все гораздо хуже, чем на самом деле.

— Ты провел с той женщиной ночь? — все-таки спросила она.

— Все было не так…

Воцарившуюся тишину можно было чуть ли не рукой потрогать. Брук напряженно ждала, желая, чтобы он сказал: «Это недоразумение, подстава», — но Джулиан молчал.

— Ну что ж, — услышала она свой голос. — Это все объясняет. — Последние два слова вышли прерывистыми и невнятными.

— Нет! Брук, я… я с ней не спал, клянусь тебе!

— Она вышла из твоего номера в шесть утра.

— Говорю тебе, секса у нас не было! — умоляюще повторил он.

Тут до нее дошло.

— Секса не было, но было что-то другое, так надо понимать?

— Брук…

— Я хочу знать, что между вами произошло, Джулиан. — Брук испугалась, что ее прямо сейчас вырвет от волнения — вести такой разговор с собственным мужем, не представляя, к чему можно прийти и какие секреты узнать, на свою голову.

— Ну, факт раздевания имел место, а затем мы заснули, отключились! Ничего не было, клянусь тебе!

«Факт раздевания». Какая странная формулировка, такая отстраненная… В Брук вскипела желчь, когда она представила голого Джулиана в постели с другой.

— Брук, ты слушаешь?

Он говорил, но Брук не слушала — опустив трубку, она взглянула на заставку экрана, откуда на нее смотрел Джулиан, прижимавшийся щекой к морде Уолтера.

Она сидела на кровати еще секунд десять или двадцать, глядя на лицо мужа и слушая его взволнованный голос, потом глубоко вздохнула, поднесла панель микрофона к губам и сказала:

— Джулиан, я вешаю трубку. Пожалуйста, не звони. Я хочу побыть одна.

Боясь потерять самообладание, она торопливо выключила телефон, достала аккумулятор и бросила все это в ящик прикроватной тумбочки. Хватит с нее на сегодня разговоров.

15. Не какая-нибудь плакса под душем

— Точно не надо к тебе заходить даже на пять минут? — спросила Мишель, разглядывая вереницу внедорожников с тонированными стеклами, растянувшуюся в обе стороны на целый квартал от подъезда Брук.

— Абсолютно, — ответила Брук, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. За двухчасовую поездку на машине из Филадельфии в Нью-Йорк она подробно ввела брата с невесткой в курс дела, но когда они добрались до Манхэттена, супругов прорвало вопросами о Джулиане, на которые Брук не была готова отвечать.

— Давай мы поможем тебе зайти в подъезд, — предложил Рэнди. — Давно хочу набить морду папарацци.

Брук невесело улыбнулась:

— Спасибо, я справлюсь. Они, наверное, сидят здесь с самой «Грэмми» и уйдут не скоро.

Рэнди и Мишель скептически переглянулись.

— Я вам серьезно говорю, — настаивала Брук, — через три часа стемнеет, вам лучше отправляться сейчас. Я и глазом не моргну, когда они выскочат из машин, просто молча пройду в подъезд с гордо поднятой головой. Я даже не скажу «без комментариев».

Рэнди с Мишель, впервые оставив Эллу дома, собрались на свадьбу в Беркшире, планируя приехать чуть пораньше и погостить там пару дней. Брук украдкой посмотрела на впечатляюще плоский, подтянутый живот Мишель и изумленно покачала головой.