Ева на секунду закрыла глаза, стараясь думать только о его руке, держащей ее руку, такой сильной, такой теплой…

— Но она все кричала и кричала, что я должна им помочь, и рвалась ко мне. И тогда я пришла в себя. Я должна была им помочь. Это была моя работа — помогать, а не стоять и трястись от страха. Остальные тоже стали кричать, орать, плакать. Вопли были нечеловеческие. Я вошла. Голова у меня уже с трудом работала. Я не могла снять с них наручники, у меня не было ключей. Нужно было найти ключи.

Ева отпустила Рорка и обеими руками с силой потерла глаза кулаками.

— Надо было действовать по инструкции, как учили. Только так я уцелела, вышла из этого ада живой, только это мне помогло. Я сказала, что я из полиции, назвала свое звание и фамилию, сказала, что теперь они в безопасности. Потом сказала, что мне нужно выйти, позвать на помощь. Они буквально обезумели. Вопили, чтобы я их не бросала, умоляли, проклинали, выли как звери. Но я должна была их оставить. Должна была позвать Фергуса, вызвать еще копов, «Скорую». Все как по инструкции. На этом все стоит. Я их оставила. Макквин уже шевелился, приходил в себя. Я даже раздумывать не стала, просто всадила в него еще заряд. Без колебаний. Вышла в коридор, достала коммуникатор. Сказала Фергусу, чтобы вызывал подкрепление и «Скорую». Много-много «Скорых». Квартира 303, много пострадавших. Он ничего не стал расспрашивать, на бегу вызвал. Отличный был коп, что надо. Я услышала, как Фергус поднимается по лестнице, и вернулась в ту комнату. Помню, как он вошел и сказал: «Пресвятая Мария, Матерь Божия». Словно молился. Это я запомнила, а вот что дальше было — уже как в тумане.

Ева перевела дыхание, отпила еще вина.

— Но ключи мы нашли, и Фергус еще принес им какие-то простыни и одеяла. Он так спокойно себя держал, как настоящий отец, наверное. Сначала успокоить, потом все остальное: подкрепление, «Скорая», установить личность, что случилось. Потом приехал Фини.

Ева оглянулась, посмотрела на сад, на мерцающие огоньки, вдохнула аромат неведомых ей цветов.

— Подошел Фини, сел со мной рядом. Вокруг все бегают, меня прямо на месте заштопывают, а он просто сел, внимательно так на меня посмотрел. Ну, ты знаешь, как он это умеет.

— Да, — тихо подтвердил Рорк, — знаю.

— «Что ж, — говорит, — детка, ты поймала преступника и спасла кучу жизней, и все в один день. Недурно для зеленого салажонка». Я не в себе была. Вкололи мне какую-то дурь, не успела их остановить. Так что я ему и отвечаю: «Да фигня все это, лейтенант. Нормально для настоящего копа». Он просто кивнул и спросил, сколько всего было девочек. Я сказала — двадцать две. Понятия не имею, когда я их сосчитать успела. Не помню.

Ева только сейчас поняла, что плачет, и размазала по щекам слезы.

— Вот ведь. В больницу ехать я отказалась. Сюрприз, да? Он прямо там в квартире с моих слов записал отчет. А через два дня меня назначили ему в помощники. В отдел убийств Центрального управления. В некотором извращенном смысле Макквин подарил мне все, о чем я мечтала.

— Ты заблуждаешься, Ева, основательно заблуждаешься. Ты сама всего добилась. Ты разглядела в Макквине то, чего не заметили все остальные и, возможно, долго еще продолжали бы не замечать.

Она снова взяла его за руку. Ей снова нужна была опора.

— Я разглядела своего отца: Я увидела в нем Ричарда Троя. Тогда я этого не поняла, но в Макквине я увидела именно его.

— И спасла жизни девочек.

— Двенадцать лет меня это успокаивало. Но не теперь. Он ищет себе новую жертву, Рорк. — Ева взглянула ему в глаза. — Он устроит себе новое логово. Найдет новую напарницу, если уже не нашел.