— Разрешите? — человек остановился перед единственным на всю столовую занятым столиком с тем самым хмурым работягой. Основная масса рабочих уже отобедала, и в столовой был только он и еще этот человек — вдвоем веселее.

— Садитесь… — тот, второй продолжал вяло ковыряться в тарелке. Человек сел за стол, взял из розетки на столе две бумажные салфетки и расстелил их на коленях. Внимательно осмотрел блюдо, стоящее перед ним…

— В Ясенево кормят намного лучше, Константин Макарович? — тихо спросил он.

— По крайней мере, там не отравят … сварливо, приглушенным голосом сказал второй — какого черта встречаться надо было здесь? Неужели нельзя было выбрать нормальное место?

— В нормальном месте каждый первый официант, и каждый первый швейцар упомянут о нас в отчете, которые они напишут своим кураторам — просто ответил первый.

— Этот отчет в конечном итоге попадет на стол мне же…

— Уверены? — остро взглянул первый — я вот в этом совсем не уверен. Если бы это было так — вряд ли бы вы стали договариваться о встрече со мной.

— Как дела в Афганистане? — спросил второй, пытаясь перехватить нить беседы.

— В Афганистане? Нормально дела в Афганистане! По крайней мере, там если и стреляют — так стреляют в лицо, а не в спину. В спину стреляют здесь, у нас. Впрочем, довольно, Константин Макарович. Вы просили встречи — я здесь, прилетел из Афганистана только ради нее. Излагайте, что вам нужно от нас?

— Нужно… — второй задумался, подбирая слова, потом решил рубануть сплеча, посчитав, что самый краткий путь к цели это прямая — вам не кажется, что наша вражда зашла слишком далеко?

— Вот оно что… И что же привело вас к столь разумной мысли, товарищ генерал-майор? — в голосе первого проскальзывал убийственный, ядовитый сарказм… — впрочем, можете не отвечать, я сам отвечу. Сколько человек осталось в живых из вашей пятерки, полковник? А?

Второй молчал.

— Давайте, посчитаем. Еще и четырех лет толком не прошло, как умер ваш Председатель. И? Козленок разбился на машине, не вписался в поворот. Пьяный, хотя в рот не брал. Манукян погиб на охоте от случайного выстрела. Петренко покончил с собой, надышался газом, не оставив даже предсмертной записки. Два года — и три смерти. Это только в вашей «пятерке», которую собирал и курировал лично Андропов. Вы не пытались выяснить, полковник, сколько человек осталось в живых из других пятерок? Кто следующий, полковник? Вы? Дроздов?

— Откуда вы про нас знаете… — в голосе всесильного генерал-майора, руководителя управления КГБ отчетливо слышался страх — откуда вы про нас все знаете…

— От верблюда! — грубо ответил первый — вы заигрались. Но профессионализма для таких игр у вас не хватает. Катастрофически! И теперь — извольте отвечать за последствия ваших игр. По крайней мере — не играть тут в игры передо мной. Не надо! Кто?

Генерал-майор, несколько лет назад, когда только начиналась разработка плана бывший полковником, одним из наиболее доверенных лиц Андропова поднял глаза от тарелки и столкнулся с умным и жестоким, волчьим взглядом собеседника.

— Кто? Или я уйду, и расхлебывайте дальше сами!

— Первый… — едва слышно прошептал генерал-майор.

— Нынешний?

— Да…

— Еще кто?

— Список дать?

— Не надо. И так понятно, кто еще, не надо быть Эйнштейном. На чем его взяли?

— Кого?

— Первого! Не прикидывайтесь дурачком, сделали — извольте отвечать!

— На наркоте…

— Сильно?

Теперь генерал-майор уже лопнул — информация лилась потоком…

— Не так, чтобы… Но в его положении…

— Еще на чем? Не может быть, чтобы не было загранки!

— Было… Во Франции… спекуляция, контакт с сотрудниками ЦРУ.