Сэм облачилась в жакет и юбку от Гальяно. Самая подходящая форма одежды для боя.

«Ох уж эта мода, – подумала она. – Вечно выбивает из колеи. Только ты успеешь к чему то привыкнуть, как мода меняется».

Затем Сэм вытащила просто потрясающую шаль от Корнелии Джеймс, накинула ее на плечи.

«Уже лучше. Здорово. Классно».

Вытащила из комода носовой платок, маленький белый платочек с французским кружевом по кромке и своими инициалами «С. К.», вышитыми синей нитью в углу, сунула его в сумочку. Провела по волосам расческой, посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась, довольная.

– Застрелиться, какая красота! – сказала Сэм. – Ну просто умереть не встать! – Она хлопнула в ладоши и вышла из спальни, недоумевая, почему именно эти слова пришли ей в голову.

«Нет, тебе это так просто с рук не сойдет», – произнес за стеной голос с сочным американским акцентом.

Она услышала смешок Ники. Далее последовало несколько взрывов.

«На этот раз тебе конец, Бэтмен».

БАХ! ТРАХ! БА БАХ!

«Ну, это мы еще посмотрим!»

Ники и Хелен сидели за столом, завтракали и смотрели телевизор. Мальчик высоко поднял ложку, и молоко натекало ему под манжету. Хелен как зачарованная уставилась на экран, не замечая ничего вокруг, и Сэм почувствовала неожиданную вспышку раздражения. Она выхватила у сына ложку и остановила молочную реку кухонным полотенцем.

Няня вскочила:

– Извините, миссис Кертис… я…

– Все нормально, – холодно произнесла Сэм, возвращая Ники ложку. Потом выключила телевизор.

– Но во о от! – застонал мальчик.

Хелен села, залившись краской.

– Ники слишком много смотрит телевизор, Хелен. И уж за едой этого точно делать не нужно.

Она улыбнулась няне, чтобы слегка смягчить резкость тона.

– Извините, – снова сказала та.

Сэм села за стол, налила себе фруктового сока. Ники недовольно смотрел на мать.

– Что у тебя сегодня в школе, Тигренок?

Реклама «Эссо» сильно повлияла на Ники. В четыре года он стал Тигренком. Бегал на четырех лапах. Прыгал. Прятался в шкафах, высовывая для подсказки тигриный хвост. «Тигр здесь! Тигр здесь!»

Он протянул руку, схватил пакет с сухими завтраками и небрежно вывалил себе в тарелку добавку, рассыпав половину вокруг. Даже не налив молока, мальчик отправил ложку хлопьев в рот.

– Ты сегодня чем то недоволен? – спросила Сэм.

– Я плохо спал.

– Мама тоже толком не отдохнула.

«Мама чувствует себя как выжатый лимон».

– Вы вчера шумели, – пожаловался Ники.

– Мы мешали тебе спать? Извини.

Он отправил в рот еще ложку овсяных хлопьев и принялся жевать их с открытым ртом.

– Я думала, ты Тигренок, а не Мистер Верблюд.

Мальчик закрыл рот и продолжил жевать, потом взял стакан и запил овсянку соком.

– Бэтмена, – сказал он. – Хочу смотреть Бэтмена.

– Слишком много смотреть телевизор вредно.

– Ты же сама делаешь кино для телевизора.

– Только рекламу.

– Реклама – гадость. Ты делала рекламу для этой новой овсянки. А она такая противная, фу! На вкус как собачьи какашки.

– Можно подумать, что ты пробовал собачьи какашки!

– Не пробовал, но знаю, что они – гадость.

Сэм перевела взгляд на Хелен. Няня смотрела на нее испуганно, словно школьница на строгого учителя. Сэм допила сок. На часах было четверть девятого.

– Ладно, мама уже опаздывает.