Он прибывал людьми, как приезжими, так и своими, что селились тесно, но жили в целом дружно. И было что-то такое в здешних местах, некая непонятная разуму нега, спокойствие, на душу снисходившие, унимавшие огонь её да дурные разума порывы.

Выбравшись за городские ворота — нынешняя ограда частоколом проходила по границе Белой слободы и существовала скорее обычая ради, чем и вправду из попытки отделить одну слободу от иных — Ежи вдохнул прозрачный сыроватый воздух.

От реки тянуло прохладцей.

И сама-то она разлилась синевою, раскинула пологие берега, что роднились с берегами иными, озерными. Да и Кама-озеро много уступало озерам иным величиною, однако же было глубоко и чисто, напоенное ключами, оно и в самую жару оставалось прохладным.

На берегах виднелись пятна домов и домишек. Ежи нахмурился, отметивши среди знакомых пузатых лодок — а иные он уже узнавал, как узнавал и их хозяев, с которыми частенько имел дело — новые.

Чужие.

Слишком крупные, слишком узкие, какие-то хищные с виду.

— Ты не говорил, что у нас гости.

— Сам не знал, — посерьезнев, сказал Анатоль, который тоже разглядывал корабли хмуро. Они-то, пусть и держались середины реки, но очевидно было, что прибыли именно в Канопень, иначе давно поднялись бы выше, к белостенной Устяжи, куда обычно и шли чужаки, что за дегтем, что за рыхлым золотом.

Три корабля.

И первый явно боевой, вон как возвышается над прочими, нос высокий, украшен резною головой морского змея, выкрашенной для пущего страху алою краской. Глаза подчернены, зубы белы и сам змей страшен. Ежи попытался было дотянуться силой, но расстояние, несмотря на кажущуюся близость, оказалось слишком большим.

Или это он разленился?

А заклятья наверняка скрываются под тонким слоем дерева. Не бывает такого, чтобы свеи с норманнами на незаговоренных кораблях в море выходили. Это совсем безумцем быть надо.

Нет…

— Едем или возвращаемся? — спросил Анатоль, подбирая поводья.

Надо было бы вернуться.

И… что?

Отправиться на пристань? Он все же верховный маг, пусть и должность сия — одна лишь профанация, но негоже самому за купцами бегать. Его дело сидеть и ждать. И… свеи с норманнами — а чей это корабль, Ежи так и не понял, слишком уж похожи они были, что норовом, что привычками, что, вот, кораблями — народец, конечно, буйный, неспокойный, с которым ухо надобно держать востро, но…

Здесь не граница.

Может, и вправду торговать приехали? Решили глянуть на местную ярмарку?

Возвращаться откровенно не хотелось. Да и… они причалят, пока столкуются с городскою стражей, пока на постой станут, если, конечно, решат в городе ночевать. Да и без того хватает дел у купца прибывшего, той же местной гильдии купеческой поклониться и разрешения на торговлю испросить.

А Ежи…

Может, он и вовсе не нужен? Если же нужен, то погодят. Он ненадолго.

— Едем, — принял решение Ежи и, пришпоривши коня, направил его прочь от городских ворот. Дорога, поднявшись на холм, вильнула в сторону, с этого же холма спускаясь, но с другой стороны. И была она широка, наезжена, вытерта до желтого песка, с пыльною бахромой травы по обочинам.

…а до ярмарки еще недель пару, до той, которая летняя. Она и небольшая, для своих скорее. Чем торговать, когда и зерно на полях только-только силу набирать пошло?

Летом скот не бьют.

И шкур зверья лесного не ищут. Стекольщики, те вот приезжают, и горшечники, и прочие мастеровые, но навряд ли свеям интересны серпы с ножами охотничьими. У них своего такого добра полно.

…мелькнула мысль, что появление корабля как-то с ведьмою связано, но ее Ежи отогнал, потому как ведьма только-только объявилась, а кораблю от Марьиного волока дней пять идти.