– Нет.

    – И я не хочу. И Мишка. Потому мы здесь, в степи. Потому мы роддеры, люди дороги, бродяги и путешественники! Мы не занимаемся бесцельной работой, не делаем вид, что нужны этому миру. Мы просто живем!

    Игорь завелся, я это почувствовал. Сумрак, легкий ветерок, треплющий его семицветные волосы, новый ошеломленно внимающий слушатель…

    – Потому снова и снова люди бросают дома и выходят на дорогу. А все дороги сливаются в одну, имя которой – жизнь. Потому…

    – Потому мы будем ночевать под открытым небом, – вставил я. Игорь обиженно замолчал.

    – И кажется, под дождем, – уточнил Рыжик.

    Обычно мы берем с собой палатку и еще что-нибудь из туристского снаряжения. Но на этот раз оказались в дороге слишком неожиданно. Я глядел, как Игорь пытается соорудить шалаш из ни в чем не повинных кустиков. Потом взглянул на Рыжика. Разрекламированный Дональдом шоколад его не утешил. А с севера и впрямь наступали тучи. Где-то далеко, километров за пятьдесят, дождь уже шел…

    Я вздохнул:

    – Игорь, в получасе ходьбы от нас чей-то дом.

    – А?

    – Там сейчас ужинают.

    Игорь пнул ногой свое сооружение, и сплетенные верхушками кустики распрямились.

    – Так чего валял дурака? Большой Змей… Змея ты, а не Чингачгук. Еще мой шоколад лопал…

    Оправдываться я не стал. Даже сейчас мне не хотелось идти в этот дом.

    К ужину мы опоздали. Окруженный маленьким садом каменный двухэтажный дом возник в степи как мираж. Среди деревьев тускло светилась короткая сигара флаера. Несущие плоскости подрагивали, мигали сигнальными огнями, но в кабине никого не было. Наверное, компьютер проводил тест-проверку машины.

    На лужайке перед домом сгребал в кучу сухие листья рослый загорелый мужчина в закатанных до колен джинсах. Игорь покосился на меня, и я ободряюще улыбнулся – запах горящих листьев меня не раздражал. Мужчина повернулся, и на лице его появилось нечто вроде удовлетворения. Он оперся на длинные пластиковые грабли и молча ждал.

    – Здравствуйте, – вежливо произнес Игорь. – У вас не найдется старой палатки и пары банок консервов?

    Мужчина улыбнулся.

    – Нам можно говорить по-русски? – чуть смутился Игорь. – Или…

    – Почему же нет, можно и по-русски, – очень чисто, но явно не на родном языке выговорил мужчина. – Палатки и консервов нет, но найдутся три пустые кровати и не успевший остыть ужин.

    – Что ж, спасибо и на этом, – вздохнул Игорь. – Хотя дырявая палатка… – он взглянул на хмурящееся небо, – этой ночью была бы романтичнее.

    Мужчина продолжал улыбаться:

    – Я рад, что вы все-таки зашли ко мне. Тимми!

    Из окна на втором этаже появилась мальчишеская голова. Еще через две секунды Тим скатился по лестнице и остановился перед нами. Вид у него был самый обычный: растрепанный, в шортах и футболке, не старше нас с Игорем. Но что-то непонятное кольнуло меня. Я посмотрел на Игоря – глаза у него сузились, словно он целился в кого-то… Черт, что он опять задумал?

    – Тим, проводи ребят в столовую, – обыденным голосом сказал мужчина.