Или в мусоропровод. И мы этому поспособствовали. Скорее невольно, чем вольно. Теперь заботой российского посольства и нашей резидентуры было сделать так, чтобы торжественные похороны останков эсэсовца прошли без осложнений, без единой акции со стороны русскоязычного населения, которая могла быть воспринята как провокационная. И если они здесь не даром едят хлеб, сделать это будет нетрудно. Не будет акций – не будет поводов для репрессий, не будет ответного социального взрыва. И национал‑патриоты утрутся.
Так что нам оставалось решить только один вопрос: как сохранить в трезвости и сохранности нашего подопечного, который даже не подозревал, какая грозовая туча прошла мимо него и на острие каких событий находилась его беспечная жизнь.
Артист смолотил ужин, насухо вымазал хлебом соус ламбертен с судка, потом выпил чашку остывшего кофе и откинулся в кресле, вытянув длинные ноги.
– И что мы теперь делаем? – вопросил он. – Муха, отвлекись. Основные события происходят не в телевизоре. Они происходят в жизни. Рита, у вас есть какие‑нибудь предложения?
Она пожала плечами:
– Проспится. А что еще можно сделать?
Муха постоял над Томасом, посмотрел на его безмятежную физиономию и с сомнением покачал головой:
– Не выход. Проспится и начнет снова. Куда его к черту везти в таком виде? Его даже в самолет не пустят. А в Германии? Там же на каждом шагу пивные!
– Тогда, Пастух, слово тебе, – сказал Артист. – У тебя большой опыт по этой части.
Рита Лоо удивленно посмотрела на меня.
– Вот как? Никогда бы не подумала.
– Я имел в виду совсем не то, о чем вы не подумали, – разъяснил Артист. – Его опыт другого рода.
– Поднимись в шестьсот тридцать второй номер, – попросил я Муху. – Там живет господин Рудольф Гамберг. Он доктор, я случайно узнал. Пригласи его к нам. Может быть, он сумеет помочь.
Муха настороженно взглянул на меня. Я кивнул: все в порядке, иди. Муха вышел. Я понимал, чем вызвана его настороженность. На связь с Доком мы не выходили даже по мобильнику. Но тут был удобный случай войти с ним в явный контакт. И если его связь с нами потом засекут, это будет выглядеть естественно – люди знакомы. И он действительно мог помочь.
Через десять минут в дверях гостиной появилась плотная фигура доктора Гамберга. Он был при жилете и галстуке, но в домашней куртке вместо пиджака. И выглядел так, как и должен выглядеть молодой, но уже солидный доктор из поволжских немцев. Такая у него была легенда.
Доктор Гамберг приветствовал нас суховатым поклоном, отказался от капельки «Мартеля», любезно предложенной Мухой, спросил:
– Чем могу быть полезен?
– У нас проблема, – объяснил я. – Послезавтра нам нужно лететь в Германию, а наш друг слегка... – Я предложил ему полюбоваться нашим другом.
– По‑моему, я знаю этого господина, – заметил доктор Гамберг. – Я видел его по телевизору. Это, если не ошибаюсь...
– Не ошибаетесь, – подтвердил я. – Это он и есть. Внук национального героя Эстонии. Нам нужно привести его в норму. И сделать так, чтобы в этой норме он был хотя бы пару недель.
– Вы обратились не по адресу. Я хирург. И уже долго не практикую. Я здесь по вопросам закупки лекарств для реабилитационного центра. Вам следует обратиться к наркологу.
– Нельзя. Пойдут разговоры. А мы обязаны заботиться о его репутации. В реабилитационном центре вы наверняка сталкивались с такими проблемами. Мы очень просим помочь.
– Право, не знаю... Сама процедура несложная, препараты можно купить в аптеке или у нарколога. Но...
– Ваша работа будет оплачена, – заверил Артист. |