– Там, откуда я приехал, не считают у женщин ребра, – ответил Кортес. – Если я вижу слишком худого человека, тут же приходит в голову мысль о basuco. В моей стране такие люди даже забывают о еде.

– Неужели дело обстоит так плохо?

– А ты знаешь, Мойра, что такое basuco?

– Судя по материалам, которые поступают ко мне, это кокаин.

– Очень низкого качества, даже преступники отказываются переправлять его к norteamericanos, и с химическими добавками, от которых гибнет человеческий мозг. Basuco превращается в проклятье моей страны.

– И у нас положение очень плохое, – заметила Мойра. По лицу любовника она поняла, что все это весьма беспокоит его. Совсем как директора Джейкобса, подумала она.

– Я даже обратился в свою полицию. Разве могут мои рабочие нормально трудиться, если эта отрава разрушает их мозг? И что сделала полиция? Они пожимают плечами и находят себе оправдания – а люди умирают. Умирают от basuco.

От этих пуль торговцев наркотиками. И никто не предпринимает никаких действий, чтобы прекратить это – Кортес беспомощно развёл руками. – Ты ведь понимаешь, Мойра, я не просто капиталист. Мои фабрики обеспечивают людей работой, чтобы они могли строить дома и давать образование детям, в страну поступают деньги из‑за рубежа. Я богат, это верно, но я помогаю моей стране – вот этими руками я помогаю ей. Мои рабочие... они приходят ко мне и говорят, что их дети... Но я бессилен что‑нибудь предпринять. Наступит время, и торговцы наркотиками придут ко мне и захотят отнять мою фабрику, – продолжал он. – Я обращусь в полицию, и полиция откажет мне в помощи. Ты работаешь на своих federales, правда? Неужели нельзя сделать что‑то? – Кортес затаил дыхание, ожидая ответа.

– Ты бы прочитал доклады, которые я печатаю для директора.

– Доклады, – презрительно фыркнул он. – Все умеют писать доклады. У меня дома полиция пишет много докладов, судьи ведут расследования – и никаких результатов. Если бы я так же руководил свой фабрикой, мне скоро пришлось бы жить в трущобе на склоне холми и выпрашивать подаяние на улице! А вот что предпринимают твои federales?

– Куда больше, чем тебе кажется. Прямо сейчас готовятся операции, о которых я не имею права говорить. Мои начальники говорят между собой, что правила меняются, – но я не знаю, что это означает. Директор скоро вылетит в Колумбию для встречи с министром юстиции и... Господи, я не должна была говорить об этом. Это секрет.

– Я никому не расскажу, – заверил её Кортес, – Впрочем, я и сама мало что знаю. – В её голосе звучала осторожность. Готовится что‑то новое, я не имею представления, что. Но директору это не нравится.

– Если это наносит ущерб преступникам, почему такие действия не нравятся ему? – произнёс озадаченно Кортес. – Пусть всех этих мерзавцев застрелят прямо на улице, и в благодарность я приглашу твоих federales на торжественный ужин!

Мойра улыбнулась.

– Я передам твою просьбу. Именно об этом говорится в письмах – мы получаем письма от самых разных людей.

– Твоему директору следовало бы прислушаться к их пожеланиям.

– И президенту тоже.

– Может быть, он и впрямь прислушается, – небрежно заметил Кортес.

Возможно, ведь приближаются выборы...

– А вдруг он уже прислушивается? Какие бы ни были изменения, они исходят от него – А твоему директору это не нравится? – Он недоуменно покачал головой. Даже у себя дома я не понимаю деятельности правительства, так что вряд ли сумею разобраться в поступках твоего.

– Знаешь, всё‑таки это странно.