Сержант мгновенно зажал ей рот ладонью, а указательный палец второй руки остановил у губ в общепринятом сигнале молчания. Глаза девушки расширились в паническом страхе, когда она увидела Чавеза: пятна маскировочной краски на лице делали его похожим на чудовище из фильма ужасов.

– Сеньорита, не бойтесь меня. Я солдат и не пристаю к женщинам. Кто гонится за вами? – Динг убрал ладонь от её рта, надеясь, что она не закричит.

Но девушка не могла закричать, даже если бы хотела. Она задыхалась от бега. Наконец, она хрипло выдавила:

– Один из них. Они называют себя «солдатами», бандиты с винтовками. Я...

Сержант снова закрыл ладонью рот девушки – треск веток под тяжёлыми ногами раздавался все ближе.

– Где ты, милая? – прозвучал притворно ласковый мужской голос. Проклятье!

– Беги вон туда, – шепнул на ухо девушке Чавез. – Беги и не оглядывайся. Вперёд!

Девушка бросилась бежать, и мужчина сразу услышал звук её шагов. Он побежал за ней, он двигался прямо на Чавеза и поравнялся с сержантом в футе от него. Чавез одной рукой схватил мужчину за лицо и опрокинул на спину, стараясь как можно дальше отогнуть назад его голову. В тот момент, когда оба упали на землю, острый нож в другой руке сержанта чиркнул по горлу преследователя.

Раздавшийся звук удивил Чавеза. Воздух, вылетающий из трахеи, и брызнувшая кровь слились в странное бульканье, от которого Динг похолодел. Пару секунд мужчина пытался бороться, затем его тело обмякло. У жертвы оказался собственный нож, и Чавез воткнул его в рану. Он надеялся, что в убийстве не обвинят девушку, но сделать что‑то иное было выше его сил. Через минуту подошёл капитан Рамирес, и зрелище ничуть не обрадовало его.

– У меня не было выбора, сэр, – попытался оправдаться Чавез, но в глубине души он чувствовал гордость. В конце концов, разве не долг солдата защищать слабых?

– Ладно, быстро продолжаем движение! Отделение постаралось как можно скорее покинуть район, но, если кто‑то и отправился на поиски любвеобильного лунатика, солдаты этого не слышали. Это был последний инцидент, случившийся ночью. Ещё до рассвета отделение прибыло на место, где им предстояло провести день. Рамирес установил антенну и приступил к сеансу радиосвязи.

– Отлично, «Кинжал», мы приняли ваше сообщение о месте отдыха и предстоящем направлении движения. Мы ещё не получили сведений относительно вашей эвакуации. Свяжитесь с нами в восемнадцать часов местного времени. К этому моменту, мы надеемся, ситуация прояснится. Конец.

– Понятно, следующий сеанс в восемнадцать ноль‑ноль. «Кинжал» заканчивает связь.

– Как жаль, что с «Флагом» случилось такое, – произнёс один связист, обращаясь к другому.

– Ничего не поделаешь, бывает.

* * *

– Это вы, Джоунс?

– Совершенно верно, – ответил полковник, не торопясь повернуться. Он только что совершил посадку после испытательного полёта. Новый – точнее, капитально отремонтированный старый – двигатель, собранный пять лет назад, работал отменно. «Пейв‑лоу» снова был готов к полётам. Полковник Джоунс повернулся, чтобы увидеть, с кем он разговаривает.

– Вы узнаете меня, полковник? – коротко бросил адмирал Каттер. На этот раз он был в форме. Последний раз он надевал мундир несколько месяцев назад, но три звезды на каждом шитом золотом погоне сверкали в утренних лучах солнца вместе с наградами и значками офицера надводного флота. Эффект новенького, с иголочки, адмиральского мундира – до белых щегольских ботинок – был поразительным.