— Посмотрим списки тех, кого нет в живых, — сказал он, принимаясь переворачивать страницы. Нетерпение мое возрастало.

— Вот тот, кого мы ищем, — воскликнул он наконец. — Гай Фрэнсис Трентам. — И повернул книгу так, чтобы я тоже могла видеть запись. Но я была настолько взволнована, что не сразу смогла начать воспринимать смысл написанного.

Выписка из приказа на капитана Трентама занимала двадцать две строки, и мне пришлось попросить разрешения переписать ее дословно.

— Конечно, мисс, — сказал сержант. — Проходите, пожалуйста.

Он дал мне большой лист линованной бумаги с толстым армейским карандашом, и я начала переписывать:

Утром 18 июля 1918 года капитан Гай Трентам из второго батальона королевских фузилеров повел роту в атаку на позиции противника. Уничтожив в ходе атаки нескольких германских солдат, он достиг окопов врага, где собственноручно подавил еще целое подразделение противника. Продолжая преследование двоих германских солдат, капитан Трентам настиг их в прилегающем лесу и уничтожил. В тот же вечер, действуя в окружении, он спас жизнь двоим своим подчиненным, рядовому Т. Прескотту и капралу Ч. Трумперу, которые отбились от своих и прятались в близлежащей церкви. С наступлением темноты он вывел их через открытую местность к своим позициям под непрерывным обстрелом со стороны противника.

В нескольких шагах от своих позиций шальная германская пуля настигла рядового Прескотта. Капитану Трентаму, несмотря на сильный огонь противника, удалось остаться в живых.

За умелое руководство и героизм в бою капитан Трентам награжден Военным крестом.

Переписав текст слово в слово аккуратнейшим почерком, я закрыла тяжелую книгу и вернула ее сержанту.

— Трентам, — произнес он. — Если я правильно помню, мисс, его фотография находится на стенде. — Сержант взял костыли, выбрался из-за перегородки и медленно поковылял в дальний угол музея. Я только сейчас поняла, что у бедняги не было ноги. — Где-то здесь, мисс. Идите за мной.

Ладони у меня стали влажными, а голова закружилась от мысли, что сейчас я увижу, как выглядел мой отец. «Интересно, похожа ли я на него хоть чуть-чуть?» — пронеслось у меня в сознании.

Сержант миновал фотографии орденоносцев и остановился возле награжденных Военным крестом. Их старые фотографии в грубых рамках были выстроены в ряд. Палец сержанта переходил с одной на другую: Стивенс, Томас, Табба.

— Странно. Могу поклясться, что его фотография была здесь. Провалиться мне на этом месте. Наверное, потерялась, когда мы переезжали сюда из Тауэра.

— А где еще можно найти его фотографию?

— Этого я не знаю, мисс, — сказал он. — Но, клянусь, я видел его фотографию, когда музей находился в Тауэре. Провалиться мне на этом месте, — повторил он.

Я спросила, может ли он рассказать мне еще что-нибудь о капитане Трентаме, и в частности, что стало с ним после 1918 года. Он проковылял назад за перегородку и заглянул в полковые записки:

— Первое офицерское звание присвоено в 1915 году, звание лейтенанта получил в 1916-м, капитана — в 1917-м, с 1920 по 1922 год проходил службу в Индии, ушел в отставку в августе 1922 года. После этого сведения о нем отсутствуют, мисс.

— Так он, может быть, все еще жив?

— Конечно, может быть. Ему должно быть где-то около пятидесяти, самое большее пятьдесят пять лет.

Я посмотрела на часы, поблагодарила его и быстро выскочила из здания, убедившись вдруг, как много времени проторчала в музее, и испугавшись, что не успею на обратный поезд в Лондон и опоздаю на свою пятичасовую смену.

Устроившись в углу общего вагона, я вновь перечитала выписку.