Глава 8

Вернувшись домой, я поднялась на пятый этаж, позвонила в дверь к Цыганковым и сказала открывшему дверь Зиновию Павловичу:

— Добрый день. Разрешите с вами побеседовать?

Профессор прищурился.

— Рад вас видеть. Простите, что стою перед вами в халате. Никак не ожидал гостей в столь ранний рассветный час.

— Не хотела вас разбудить, но дело не терпит отлагательства, — сказала я, удивляясь тому, как поздно восходит для профессора солнце, на часах-то уже обеденное время.

— Видите ли, уважаемая, извините, не знаю вашего имени-отчества… — запел доктор наук. — Да, я заведую кафедрой, но вопросов о приеме в аспирантуру не решаю. Если ваш ребенок не получил рекомендацию от кафедры, ничем помочь не могу. И вы опоздали с хлопотами, сейчас уже октябрь. Все решения приняты, приказы подписаны.

— Зиновий Павлович, наденьте очки, — попросила я.

Цыганков похлопал себя по бокам, вытащил из кармана очки, посадил их на нос и воскликнул:

— Евлампия Андреевна! Доброе утро! Проходите, пожалуйста. Простите, не узнал вас. Прекрасно выглядите, помолодели, посвежели. Отдыхали, наверное? Принял вас за сумасшедшую мамашу. Прямо беда с ними. Как только наступает начало учебного года, так дамочки просто ума лишаются, требуют, чтобы их детки-неучи в аспирантуре оказались, несмотря на неуды, которые на сессиях получали.

Я молча шла за хозяином, старательно сохраняя на лице вежливую улыбку. Зиновий спутал меня с женщиной, чей отпрыск не поступил в аспирантуру. Следовательно, диплом об окончании вуза у соискателя есть. И сколько же мне, по мнению Цыганкова, лет?

— Чайку? Кофейку? — пел хозяин, усаживая меня в гостиной. — Правда, Верусеньки нет, она улетела на фэшн-неделю в Милан.

— Зиновий Павлович, — перебила я его, — не хочу отнимать у вас время, поэтому без долгих церемоний спрошу. Вы знаете, что случилось с Надеждой Владимировной?

— Надежда Владимировна… Надежда Владимировна… — забормотал профессор. — Ах, Надежда Владимировна! Ну конечно! Она позавчера с блеском защитила докторскую. Вы с ней знакомы? Воистину мир тесен.

— Я о Реутовой, нашей соседке со второго этажа, — уточнила я.

Собеседник засмеялся.

— Я весь в работе, первая мысль в голове о коллеге. Надежда Владимировна — не редкое имя. С Реутовой я иногда пересекаюсь в лифте. Приятная дама, собачка у нее милая.

— Она умерла, — продолжала я.

— Да что вы говорите! Жаль псинку, — пригорюнился Цыганков. — Увы, век домашних любимцев короток. Вы собираете деньги на похороны песика? Сейчас принесу.

— Йорк в полном здравии, — остановила я профессора, — скончалась его владелица.

Доктор наук начал ахать и охать.

— О господи! Я видел ее на днях во дворе. Бодрая была, веселая. И вдруг! Все под богом ходим. А что случилось? Инсульт? Инфаркт?

— Зиновий Павлович, — продолжала я, — вы же знаете, мой муж — владелец крупного частного детективного агентства.

— Слышал что-то о нем, — согласился сосед, — Верочка говорила.