– Пожалуй.

– А Гарри Уинтропа помнишь?

– Придурок редкостный. Было трудно представить его отрезающим мужские органы и пришивающим их к женским туловищам. – Однако вспоминать не хотелось. – Ладно, я никому не скажу, но что подсказывает тебе интуиция?

– Моя интуиция, как ты это называешь, в полном раздрае. Линч совсем не похож на человека, которого я полагал найти. И тем не менее вот оно, все здесь: в его грузовике тело убитой тем же способом, как все остальные на Шоссе‑66, журналы, признание, тело. Я мог бы, конечно, принять во внимание возможность обезьянничать, то есть копировать поведение другого человека, но ведь он на самом деле знал, где находится тело. Если зубная формула совпадет, мы получим доказательство, что из двух тел в машине Джессику он опознал верно. Это предопределено.

– Элементарно. Как Грета? – спросила я, меняя тему этаким логическим скачком, как умеют только друзья.

– Она развелась со мной вскоре после твоего ухода.

– Какого черта?

– Сказала, я слишком интровертированный для глубокого чувства. И хотя я не был представлен ее лечащему врачу, чую, именно его слова она процитировала.

Бред собачий. Любой, кто знал Зигмунда, кто понимал, через что он прошел, ползая в грязи и вони изощренных умов убийц, мог поклясться, что он оставлял все свои чувства там. Он просто вымотался.

– А ты как? Удачное замужество? – Он предвидел, это будет следующей темой в нашем светском разговоре.

– Да, чертовски, – улыбнулась я и почувствовала, как зарделась при мысли о муже. – Я без ума от Карло.

– Чертовски? Лингвистически нетипично для тебя. – Зиг заглянул мне в лицо. – И краснеть тоже.

– Прекрати анализировать меня, – запротестовала я, но не удержалась от объяснения: – Муж в прошлом священник, и я работаю над чистотой лексикона.

Зигмунд недоверчиво покачал головой, будто это откровение оказалось самым причудливым в его карьере.

– Стингер Куинн едет в Степфорд.

– Только фамилия нынче другая – Ди Форенца, – самодовольно ответила я.

Мы добрались до скального выступа у машин. Я не закончила разговор с давним другом и предложила ему поужинать вместе, пообещав отвезти его потом в отель.

А после подумала, что между Карло, Зигмундом и мной вряд ли получится откровенный разговор: никто из нас не станет делиться тем, что у него на уме. В то время я считала, что успешно разделила наши жизни. И я надеялась, он откажется. Зигмунд понимал это и, как настоящий мужчина, не стал искать отговорок.

– Нет, – отказался он.

– Завтра на вскрытии будешь?

– И снова нет. Поеду к Моррисону, потому что еще не говорил с ним, да и вообще надо соблюдать протокол, но агент Коулмен хотела, чтобы сегодня утром я был здесь.

– Она боялась, что я пущусь во все тяжкие и оторву Линчу голову?

– Конечно нет. Мы все были уверены, что ты продемонстрируешь достойную восхищения выдержку. – Зигмунд понизил голос, когда мы приблизились к остальным. – Агенту Коулмен, с одной стороны, самой не помешало бы побольше выдержки. Они с Хьюзом, скорее всего, уже разбежались, но в определенный момент я был уверен, что у них сексуальные отношения. Оба так силятся не показывать этого, что язык тел делает их похожими на однополюсные магниты.

– Старый добрый Зиг, всегда можно рассчитывать на маленькие чудеса твоей аналитики.

Он высвободил мою руку из крюка своего локтя и по‑братски похлопал по ней, прежде чем открыть мне дверь машины.

– В общем, завтра я побеседую с мистером Линчем. А ты, Стингер, нынче вечером должна сделать один телефонный звонок.