Он высвободил мою руку из крюка своего локтя и по‑братски похлопал по ней, прежде чем открыть мне дверь машины.

– В общем, завтра я побеседую с мистером Линчем. А ты, Стингер, нынче вечером должна сделать один телефонный звонок.

Глава 6

Макс свернул на Голдер‑Ранч‑роуд, чтобы забросить меня, а две другие машины продолжили путь на юг, к городу. Когда подъехали к дому, я подумала, что здесь меня ждут не дождутся мужчина и две собаки. Я была рада повидаться с Зигмундом. Вот только, пока плелась по подъездной дорожке, боль – не то от вида тела Джессики, не то из‑за стресса от встречи лицом к лицу с прошлым – рисовала в воображении картину, как я бьюсь в двери и ору: «Убежища!» Так хорошо мне было, когда Карло открыл входную дверь и улыбнулся.

На секунду показалось, что муж растворился в том, что я навоображала. А потом он предложил: «Пойдем расскажешь» – и мы все переместились в гостиную, где мопсам было проще добраться до моего лица. Я вдвойне была рада еще и оттого, что Зигмунд не видит сцены воссоединения нашей стаи.

После раннего ужина – паста с соусом песто, салат из шпината – и перед вечерним выгулом мопсов я взяла свой бокал с недопитым вином во вторую спальню, где Джейн обычно простегивала одеяла и клеила семейные альбомы. В этой комнате Карло позволил мне устроить кабинет, когда я сказала, что мне нужна своя норка – наподобие того как мужчины обустраивают гараж. Я не стала говорить ему, что не до конца изжила в себе специального агента Бриджид Куинн. Вдобавок в один прекрасный день, когда уже научусь быть лучшей женой, чем Джейн, я планировала организовать маленькое частное сыскное агентство.

Мой письменный стол, что я перевезла из старой квартиры, был завален журналами и каталогами хозтоваров с кухонной утварью. Если первые я все собиралась прочитать, то вторые не переставали озадачивать и пугать меня одновременно. Там же разместился мой лэптоп. За столом – крутящийся офисный стул. Несколько коробок со старыми налоговыми декларациями и другими безвредными архивами. Металлический шкафчик с замком, купленный после того, как Пол оставил меня, – для всего прочего.

Несколько фотографий на стенах напоминали о моих успехах в разрушении преступных планов всевозможных злодеев: вот президент Рейган благодарит меня за предотвращение террористической атаки, о который никто никогда не узнает; другая рамка хранит награду за уничтожение тайской банды, промышлявшей работорговлей. Следующая – за внедрение в секту Пало Майомбе, как раз вовремя, чтобы спасти мальчика от участи быть сваренным в котле заживо. К этой награде я питала смешанные чувства, потому что в котле уже был другой мертвый ребенок, когда появились мы: это тогда я застрелила невооруженного преступника.

Материалы для рукоделия Джейн хранились в коробке в шкафу вместе с ее швейной машинкой.

Усевшись, я положила ноги на ближайшую коробку с документами и уставилась на мобильный телефон на столе. Я вспоминала свой взрыв на дороге в Маунт‑Леммон. Если бы дело касалось одной Джессики, мне, наверное, удалось бы обуздать свои чувства. В конце концов, она мертва и уже не испытывает боли. Но жив ее отец Зак Робертсон, мысль о котором не позволяла забыть о том деле.

Захария Робертсон был скромным дантистом в Санта‑Фе, жил с обожающей его женой, не огорчавшим его сыном и дочерью, только что поступившей на службу в ФБР. Я никогда не говорила ему, как жалела о том, что поспешила рекомендовать Джессику для стажировки, поскольку очень хотела выучить ее на смену себе; как жалела, что была чуть старовата, чтобы выдавать себя за автостопщицу‑подростка. Как и всем родным тех, кто стал жертвой арестованных мной злодеев, я просто сказала Заку, чтобы звонил в любое время дня и ночи.

Он звонил. После исчезновения Джессики в ту ночь на Шоссе‑66 в семидесяти девяти милях к западу от Тукумкари, Нью‑Мексико, его звонки полнились надеждой – вскоре после ноля часов и отчаянием – спустя шесть месяцев.