Не хотелось терять Евдокимова – верный человек, припаянный наглухо. Как он лихо кокнул матерого киллера Портнова – по высшему разряду… Сам все продумал, сам провернул, даже «угла» татуированного подставил. Может, не надо было им во второй раз рисковать?.. Но кроме него, Портнова никто не видел – тот только ему доверял… А Козлова он сам вызвался чикнуть – еще бы: двадцать кусков!.. Ай, влип ты, Евдоким!.. Теперь тебя самого нужно прятать…

Плохо!..

Первая заповедь, которую Евгений вывел для своего стиля «рыси», гласила: «Невозможное – удел спонтанности. Хорошая атака – это хорошо подготовленная атака».

Задержав дыхание, он собрал внимание на самом кончике ножки стола и, одновременно с резким рывком, выдохнул… Кровь сочилась из‑под «браслетов», выступила на содранной коже кулаков. Кисти оставались скованными, зато теперь он мог свободно передвигаться по каюте. Ухватившись за ножку, он уперся ногой в край стола и отломал ее. В замкнутом пространстве каюты это оружие вполне могло соперничать с пистолетом. Путь через иллюминатор отпадал: одежда намокнет, потянет на дно; снять куртку не позволят наручники. Тем более до берега далеко – увидят, начнут стрелять. По той же причине не имело смысла выходить за дверь: даже если удастся убрать ближнего к каюте – выстрелит кто‑нибудь из находящихся на палубе. Нет, так он превратится в мишень. Евгений приставил ножку обратно и вернулся в то положение, в котором его оставил Хализев…

Евдокиму знать об опасности пока рано. Он еще может пригодиться. К тому же узнает – неизвестно, как себя поведет. Уйдет в лучшем случае… Тертый волчара!

«Нет, Костя, – продолжал мысленный разговор с Гридиным Хализев, – яхта, машина, вилла, деньги – все ничто! Вот когда у тебя будет свой личный, «карманный» наемный убийца, который не остановится ни перед чем, тогда ты можешь сказать, что у тебя есть реальная власть!..»

– Скормите его рыбам, – махнул Хализев рукой и пошел навстречу пришвартовавшемуся Атуеву.

Атуев пожаловал с Русланом. Двухметровый сутулый борец в кожаном пальто первым ступил на палубу, неся в вытянутых руках ящик с французским коньяком.

– Принимай гостей, Аркадий! – весело крикнул Атуев с катера, заглушив мотор. – Да хранит Аллах твой корабль!

– Милости прошу, крутейшие из крутых, – улыбнулся Хализев.

Он облобызался с вечно небритым Русланом, отечески потрепал его за сломанное левое ухо. Обеими руками потряс лапу Атуева.

– Что невеселый, Аркадий? – хлопнул его Атуев по плечу. – Все наши ребята начеку. Этот город наш, даже если твоего глупого друга Гридина больше не будет под луной.

– Пойдем в каюту, Асхад. С утра в душе вес пересохло.

Охранник услужливо распахнул перед ними дверь…

– Сегодня Руслан гуляет!

– Разбогател? – нетерпеливо откупорил бутылку Хализев. Руслан расстегнул пальто, плюхнулся в кресло.

– Двадцать «штук» заработал, Аркадий. Разве это деньги? Целый год готовил товар.

Трое весело засмеялись.

– Рабами торгуешь, Руслан?

– Почему «рабами»? Обижаешь, Аркадий. Патриотами! О моих парнях сам Джохар хорошие слова говорил. Без страха воюют.

Хализев наполнил стаканы.

– Добро, аксакалы. Пусть их пуля не берет.

– Земля им пухом, – засмеялся Атуев.