Стало ясно, что халява мне выпала очень скромная. Отеческая любовь к единственной дочери не пересилила крестьянской прижимистости.

    Я вытащил из кармана халата деньги и, отсчитав двести пятьдесят рублей, протянул их портному.

    -  Этих денег хватит, чтобы купить хорошей материи мне и Алевтине на нормальное дворянское платье?

    -  Господи, - засуетился Котомкин, - да таких денег на что хочешь хватит!

    -  Вот и хорошо, купи нам наилучшей материи, а сумеешь хорошо пошить, получишь награду.

    -  А с этим сюртучком что делать? - совсем другим тоном спросил портной.

    -  Исправьте и дошейте, буду одевать как затрапезу. А как подберете нам товар, покажете, тогда и фасон обговорим. И вот еще что: в городе есть хороший caпожник?

    -  Как не быть, есть.

    -  Пошли за ним, мне еще и обувь нужна.

    Фрол Исаевич покидал комнату совсем с другим выражением лица, чем пришел. Теперь я в его глазах был не бедный сродственник барина и неизвестный лекарь, а первейший богач. В мою связь с нечистой силой он, как умный человек, быстро перестал верить.

    Окрыленная Алевтина вернулась в комнату и удивилась моей привередливости. Ей все казалось чудесным и почти сказочным. Она опять взялась разглядывать вчерашние подарки и с упоением занималась этим до завтрака.

    Вчера, за делами, я не успел поужинать и теперь с волчьим аппетитом набросился на еду. Ничего особенного нам не подали: пирог с говядиной и яйцами, студень с уксусом и огурцами, свинину, запеченную в тесте, и молоко с медом.

    -  Работали бы они так, как жрут, - в сердцах упрекнул я предков, доедая субботний завтрак.

    Вскоре явился сапожник, замухрышистый мастеровой с сальными кудрями.

    Я заказал ему две пары полусапог, Але и себе. Ей красные, а себе черные с короткими голенищами «бутылками», по самой последней моде.

    -  Это можно, - сказал сапожник со снисходительной улыбкой, - нам такая работа, тьфу. Мы ее называем «солома». Ты бы мне что другое заказал, заковыристое, а то тьфу, а не работа.

    Обхаяв мой заказ, сапожник собрался уходить.

    -  Постой, - остановил я его, - а как же мерка?

    -  Мы таки мастера, что нам мерка - тьфу. И без мерки сошьем в лучшем виде.

    После примерки фрако-кафтана, я стал более осторожен с отечественными умельцами.

    -  Я, конечно, вижу, что ты большой мастер, но ежели плохо стачаешь или будут не по ноге, при тебе сапоги в печи сожгу, а тебе копейки ломаной не дам.

    Сапожнику моя угроза не понравилась, он долго ее обдумывал и наконец, тяжело вздохнув, встал на колени и начал снимать мерку с ноги веревочкой.

    -  Что это, у тебя даже аршина нет?

    -  Мы таки мастера, что нам аршин не потребен. Нам погляда хватит.

    -  А когда готовы будут?

    -  Чего готовы-то?

    -  Сапоги.

    -  А… так, ден через десять примерка будет, а там как Бог даст.

    -  Чего же так долго?

    -  Пока приклад куплю, опять же подметку всяку не поставишь, потом то, да сё, нет, раньше никак нельзя.

    -  Вот что, дядя, если сегодня к вечеру не управишься, - можешь и не начинать.

    -  Не, сегодня не успею.

    -  Тогда как знаешь.