Я попросил его снять рубашку. Он разделся. Беглого осмотра оказалось достаточно, чтобы определить причину хвори надворного советника. Крылась она в неумеренном систематическом потреблении напитков крепостью выше сорока градусов. Печень была сильно расширена, и я заподозрил цирроз. Что у него было на самом деле, я не знал. Помочь я ему мог только психотерапией и рекомендацией изменить диету. Я посоветовал воздерживаться от крепкого, жирного, острого и вместо водки пить клюквенный морс. Еще раз перед отходом ощупав ого печень, я повторил рекомендации и этом откланялся.

    -  Чувствительно благодарен, - ответствовал мне Киселев, как и все чиновники на Руси, предпочитая подарить словом, а не деньгами, - очень признателен за ваше ученое внимание. Уже ощущаю большое облегчение.

    Я еще раз пожелал ему выздоровления и вышел из ароматных пенат. На крыльце меня догнал командный рык больного:

    -  Ванька, водки!

    У ворот меня ждал посыльный от следующего страдальца. Обывательская бричка следовала за нами от дома портного до особняка начальника, соблюдая вежливую иерархическую дистанцию. Корявый мелкий мужичонка с глуповатым лицом, одетый в длинную желтую рубаху, подпоясанную сыромятным ремешком, ожидал меня, переминаясь с ноги на ногу. В его примитивную безрессорную бричку были впряжены две низкорослые мохнатые крестьянские лошадки. При моем приближении мужичок снял шапку и поклонился.

    -  Барин, хозяин просит пожаловать, - сказал он, глупо улыбаясь.

    -  Что с ним случилось? - спросил я, не скрывая недовольства.

    В конце концов, я, из-за происков военной кафедры мединститута, клятвы Гиппократа не давал и не собирался открывать частную практику, да еще и бесплатную. К тому же я зверски хотел есть, и меня грызли сомнения по поводу этичности моего метода «лечения» генеральши.

    Мужичок, не отвечая, таращил глаза.

    -  Так что с твоим хозяином случилось? - повторил я вопрос.

    -  Недужат они, - неопределенно ответил он.

    -  Скажи ему, пусть позовет доктора Винера, - посоветовал я.

    -  Барин помирает, просили помочь.

    -  Я никак не могу, - решительно отказался я и хотел пройти мимо.

    Однако мужичок внезапно повалился на колени и обнял меня за ноги.

    -  Барин, не погуби!..

    Такого оборота дела я никак не ожидал и не был к нему готов. Я попытался освободить ноги, но мелкий стервец, как пиявка, вцепился в меня. Не лупить же было его, в самом деле…

    -  Ладно, поехали, - вынужденно согласился я.

    Только тогда он перестал хвататься за меня и подвывать. Я сел в бричку на солому, застеленную рогожей, и мы затряслись по разбитой дорожной колее. Ехать оказалось довольно далеко, через весь городишко, а потом по узеньким кривым улочкам, мимо бедных полукрестьянских изб.

    -  Далеко еще? - поинтересовался я у возницы.

    Вместо ответа он промычал что-то нечленораздельное и показал кнутом куда-то в сторону. Кривая улочка выгибалась дугой, и понять, куда мы едем, было невозможно. Вскоре мы миновали последние городские строения, и впереди, у леса, я увидел странное сооружение, вроде старинной крепости. Когда мы подъехали ближе, я рассмотрел его как следует. Это был деревянный замок, окруженный частоколом из врытых в землю заостренных бревен.

    Представьте себе стоящие вплотную телеграфные столбы, и получите представление об этом «заборчике».