— Ты ничего не забыл? Все рассказал?

— А то нет?! Какой мне резон скрывать?

— Ну, а узнать его сможешь? Сейчас мы тебе его фото покажем.

Володька замялся, было видно, что он боится.

— Послушай, Володя, — вкрадчиво начал Кондратов, — вот видишь Уголовный кодекс. Так вот, скажу тебе по секрету, имеется в нем статья за недоносительство о тяжком преступлении. А здесь двойное убийство. Не станешь с нами сотрудничать — посажу.

— Да не надо его сажать, — вновь вступил в игру Ильин в роли «доброго» следователя, — он нам сейчас все расскажет как на духу. А то ведь пока он тут у нас в камере сидеть будет, его приятель Мишка выпьет всю водку и ему ничего не оставит.

По тому, как пошло пятнами Володькино лицо, стало ясно, что Ильин попал в точку.

— Давайте несите сюда свое фото. Если это он, то скажу прямо, ну, а если не он, врать не буду, греха на душу не возьму.

— Нам и не надо напраслину на людей возводить. Скажешь нам только правду.

Увидев фоторобот, Володька аж присвистнул:

— Ну вы даете! У вас уже его фотка имеется. Только тут у него глаза какие-то стеклянные, а на самом деле он так и зыркает ими по сторонам, словно ждет внезапного нападения. И челюсть у него не такая тяжелая, как нарисована. А так похож, хотя и не очень сильно.

— Еще пара вопросов, и ты свободен. Скажи, он после стрельбы бежал или все-таки шел?

— Нет, не бежал, а шел, только быстро. И раза два оглянулся. Я стоял, шелохнуться боялся, думал, пальнет мне вслед.

— Ну и последнее. Откуда он пистолет достал: из пиджака или из-за пояса? — задал вопрос Ильин, надеясь узнать, как лучше подстраховаться в момент возможного задержания такого опасного типа.

Володька наморщил лоб, пытаясь вспомнить детали того страшного вечера. Затем вздохнул разочарованно:

— Нет, ребята, не помню. Все произошло быстро, неожиданно, да и выпивши я немного был, не помню.

— Ну ладно, и на том спасибо. Можешь идти. Только о нашем разговоре — ни гу-гу. Никому: ни жене, ни теще, ни другу Михаилу.

— Да что я, не понимаю? — обиделся Володька. — Я на границе служил. Раз вызывает меня и друга моего Константина сам начальник заставы майор Парамонов и говорит…

— Все, «погранец». Вечер воспоминаний закончен. Поспеши в свой подвал, а то нюхом чую, Михаилу уже надоело тебя ждать.

Володька прервал воспоминания и быстро вышел из кабинета, радуясь и обретенной свободе, и возможности допить с дружком давно початую бутылку.

— Ну, что скажешь, Ильин? Как тебе нравится этот нервный тип с пистолетом? Он, кажется, готов палить в любого, кто скажет ему грубость или нахамит.

— Да таких, как он, тысячи бродят по улицам города, они всех ненавидят и готовы вцепиться в горло любому, кто их обидит словом или даже взглядом.

— Да, но не все же стреляют. Одно дело мысленно разорвать врага на куски, а другое — убить в натуре.

— А может быть, у других просто оружия нет, а у этого типа есть. Вот ещё один аргумент в пользу запрета свободной продажи оружия населению.

— Очень даже может быть. Но тогда у меня возникает одно предположение. Как ты думаешь, откуда у этого типа ствол? Он его как-то добывал или это получилось случайно?

— Скорее всего, случайно. Вряд ли такой старикан станет рыскать в поисках оружия.