* * *

Папы прыгнули к нему.

Они прыгнули к мужчине младенцу Гаррисону через трясину, которая чудом, выдерживала, их, в то время как он продолжал тонуть.

– Мама? Мама? – закричали они, их одинаковые лица потемнели от ярости. Они схватили край кроватки и отбросили его в песок, затем встали над его голой, съежившейся тонущей фигуркой, их руки поднялись как одна. – Ее нет дома. Нет дома, слышишь ? – и их руки ударили Гаррисона по лицу, по рукам, по спине, по груди.

– Нет, нет! – закричали двенадцать шлюх, их груди перестали раскачиваться из стороны в сторону, когда они припали к расшатанным кроватям, прижав костяшки пальцев к своим ртам. – Не бей бедняжку! Он напуган.

– Напуган? Напуган? – ревели папы. – Так этому выродку и надо, маленькому... – и они снова подняли руки.

Теперь грязь доходила Гаррисону до пояса, и единственная оставшаяся взрослая искорка наконец увидела и распознала опасность.

– ОСТАВЬ ЕГО! – произнес какой то Голос.

Папы отступили от почти утонувшей кроватки, поднятые руки безвольно упали вниз, как тряпки, рты открылись, а глаза поднялись к небу. А там – лицо...

Лицо человека Бога Шредера!

Гаррисон увидел лицо в грязном небе, его ужасное выражение, и та его часть, которая была младенцем, в ужасе заплакала. Но крошечная искорка мужчина узнала!

Теперь, когда папы и их женщины забились в страхе по своим расшатанным кроватям, лицо Шредера приблизилось, огромное и ужасное, и внимательно посмотрело на него.

– Я ПРИШЕЛ, РИЧАРД. ТЕПЕРЬ С ЧЕСТЬЮ ВЫПОЛНИ НАШЕ СОГЛАШЕНИЕ. ПОЗВОЛЬ МНЕ ВОЙТИ. верхний край кроватки с бульканьем исчез из вида, оставляя Гаррисона по грудь в грязи. Он с силой заставил себя выговорить неумелым ртом младенца.

– Н н нет!

– ТОГДА ТЫ УМРЕШЬ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!

– Т т тогда мы оба умрем!

Когда грязь доползла ему до шеи, а шлюхи и папы начали странно кричать, человек Бог взвесил ситуацию.

– ОЧЕНЬ ХОРОШО, – произнес он. Грязь начала захлестывать подбородок Гаррисона. – ТОГДА ТЫ ДОЛЖЕН ПОЗВАТЬ МАШИНУ, РИЧАРД, – И БЫСТРО!

Машина!

Гаррисон вспоминал, с отчаянием, напрягая свои экстрасенсорные способности. Он бегло просматривал, искал, увидел...

Позвал.

– Машина! – позвал он мысленно и вслух голосом ребенка. – Психомех, приди ко мне.

Мамина появилась – с громким треском электрической энергии и механического грома – появилась и стала парить над трясиной, затем нырнула, скрывшись из вида в хлюпающую грязь, которая поглотила ее всю без следа, В следующий миг сердце замерло.., и Гаррисон почувствовал громаду Психомеха под собой, поднимающую его, выталкивающую вверх из засасывающей трясины.

– МАШИНА ТЕПЕРЬ ТВОЯ, РИЧАРД, – лицо человека Бога отпрянуло и стало удаляться, – ЕСЛИ ТЫ МОЖЕШЬ УПРАВЛЯТЬ ЕЮ. ТОЛЬКО ИСПОЛЬЗУЙ ЕЕ ХОРОШО!

Гаррисон неуклюже держался поперек Машины. С него и Психомеха капала грязь, когда они поднялись прямо над пузырящейся, хлюпающей поверхностью.

– Машина, – искра мужчины, озаренного сверхспособностями, в его сознании ребенка снова коснулась ее. – Машина, пожалуйста, помоги мне. Помоги мне!

И Психомех ответил...

У себя в комнате Психомех тихо мурлыкал, присев на задние лапы, как огромный, самодовольный кот, а Гаррисон был мокрой мышкой, которая дрожала, потела и притворялась мертвой меж его могучих лап. Мышка была себе на уме. Мышка не могла проиграть и поэтому должна была подружиться со своим мучителем.

Силой своего сознания Гаррисон подстегнул зверя.

Сначала неуверенно, затем все более и более решительно три ручки на пульте управления машины начали поворачиваться. Ничто видимое не касалось их, никакой руки рядом не было, и все таки они поворачивались.