– Боже, да, он упоминал об этом! Это так ужасно – увидеть тебя и не обнять.

– Я понимаю, – он приласкал ее, – ., но теперь хотя бы нет этой чертовой собаки.

– И Кениха, – она кивнула. – Он такой наблюдательный, этот немец.

– Да, кажется, путь для нас теперь свободен, – он снова помолчал и вдруг прижал ее к себе так, что она не могла больше видеть его глаза. – Но если бы что нибудь все таки пошло не так.., я имею в виду, если бы он действительно умер на этой машине...

Он почувствовал, как ее тело напряглось, а затем медленно расслабилось.

– Насколько мне известно, я – единственная наследница Ричарда, – сказала она, откинувшись назад, и посмотрела на него в упор.

– Ты стала бы невероятно богатой женщиной, – ответил он.

Терри подтащила его ближе и спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как он возбуждается.

– Но все пойдет, как надо.., так ведь? – она ввела его в свое тело, ее бедра нежно завращались.

– Конечно, – ответил он, с удовольствием отмечая, что они снова начали заниматься любовью. – И не беспокойся о нас, Терри. Все будет хорошо. А если нет...

* * *

В одиннадцать утра в воскресенье шестого июня Гаррисон, одетый в халат с короткими рукавами, подошел к машине. Как только его сознание выскользнуло и Психомех подхватил его, Вятт вышел из машинной комнаты, и через полчаса Терри уже была с ним. Во всем доме их было только трое. Или, вернее, четверо, – если считать Психомеха.

В одиннадцать утра в собачьем питомнике Сюзи, огромный черный доберман, так пронзительно визжала и выла, – ее визг звучал совсем по человечески, – что смотрителю в защитном костюме пришлось зайти к ней в клетку и сделать успокаивающий укол. Но Сюзи была способной ученицей. Она не будет визжать снова, – это не входило в ее планы, – ив следующий раз успокоительного не будет.

В одиннадцать утра в гамбургском отеле Вилли Кених судорожно дернулся в постели и уронил свою сигару “Кейл”. Голая проститутка, которая была с ним, ошибочно приписала этот приступ тому, что он снова возбудился, и протянула к нему руку, но, дело было не в том. Затем она аккуратно подняла сигару в пластиковом мундштуке и поместила обратно между его губ.

– Что нибудь случилось, Вилли? Что нибудь не так? – спросила она. – Ты словно здесь и не здесь.

На мгновение он молча уставился в потолок, затем посмотрел на наручные часы.

– Да, я не здесь. В Англии сейчас ровно одиннадцать утра.

– И что?

– Я должен быть там, вот и все.

– О, Вилли! – надула губы она, вытащила из его рта сигару и наклонилась, чтобы заменить ее своим левым соском. – Но разве здесь не лучше?

– На самом деле у меня нет выбора, – он с усилием усмехнулся. – Конечно, ты – конфетка, Ханнелоре, – сказал Кених, чувствуя подъем желания и возбуждаясь. – Посиди на мне.

Счастливая, она согласилась...

Глава 14

Двенадцать двадцать утра.

Гаррисона затянуло в кольцо собственного подсознания, как комету в пасть черной дыры. Летя в обратном направлении по шкале времени, он вспоминал прежние годы до того момента, как начиналась его память, годы детства и первый страх, он вдруг снова стал ребенком. Но как это бывает во сне, он понимал, что при этом он также – Ричард Гаррисон, взрослый мужчина, и его поиск начался.

Взрослый мужчина, да, но заключенный сейчас в тело и сознание слабого хныкающего младенца.