– Но вы все еще не предъявили мне никаких доказательств.

– Доказательства предъявит время. Но, пожалуй, есть еще кое что, что поможет мне убедить тебя.

– И что же это?

– Ты упомянул собаку из своего сна. Черную суку. И ты знаешь, как я отреагировал, когда ты сказал мне об этом.

– Да. Ну и что?

– Сейчас ты слышал о Черной собаке, “С”, упомянутой в гороскопе Шенка.

– Совпадение, – пожал плечами Гаррисон.

– За день до того, как Шенк приехал сюда, я получил письмо от одного человека из Миндена. Его имя Ганс Хольцер. Мы с Гансом давно знаем друг друга. Раньше он был психиатром, работал с контуженными на войне людьми. Он и сейчас психиатр, но только работает с собаками. Доберманами. Черными суками. Он тренирует их для слепых людей. Это самые лучшие, самые дорогие и самые необычные собаки поводыри во всем мире. Я написал ему, что хотел бы приобрести для тебя такую собаку. И это было до Шенка, до того как я узнал о собаке из твоего сна. Подожди...

Он встал, подошел к телефону, набрал номер.

– Мина, мне требуется первое письмо к Хольцеру, написанное три недели назад. Да, мои собственные распоряжения о собаке для Ричарда Гаррисона. Пожалуйста, пусть кто нибудь принесет его мне к двери библиотеки. Спасибо... – он положил трубку и повернулся к Гаррисону.

– Ты можешь взять и это письмо, чтобы Вилли прочитал его тебе.

– Хорошо, – сказал Гаррисон. – Допустим, я верю вам. Может быть, я схожу с ума, но как бы то ни было, я вам верю. Однако скажите, почему вы так уверены, что я приму эту собаку поводыря?

Он почувствовал, что Шредер улыбнулся.

– Но ведь это очевидно, что возьмешь! Вера немца в тайный порядок вещей начинала раздражать Гаррисона. Внезапно он почувствовал, что с него довольно этой библиотеки и обсерватории. Он встал.

– Мы закончили?

– Да, закончили. Закончили на сегодняшнее утро. Слушай, солнце сегодня такое теплое, почему бы нам не поплавать, а? Вики тоже собиралась. Она любит воду. Ленч будет позднее, а в полдень...

– Другое здание?

– Да. Там ты узнаешь, что все это действительно существует, а не просто вереница совпадений. И, между прочим, когда я расспрашивал о твоем сне, это тоже не было совпадением.

– Я ни на минуту не сомневался в этом.

– С тех пор, как взорвалась бомба, во время моего долгого, хотя и бесплодного, несмотря на все затраченные усилия, выздоровления, я тоже видел сон. Это был всегда один и тот же сон: свет, сияющий в темноте. А когда я приближался к этому свету, я обнаруживал, что это зеркало.

– Зеркало?

– Самое настоящее, Ричард. Полированное стекло. И когда я заглядывал в него, там было не мое лицо, – я видел твое лицо! И ты, Ричард, не был слеп, потому что ты видел меня, и ты улыбался, – Шредер вдруг вздрогнул, – хотя и очень странной улыбкой...

Глава 5

Когда они вышли из здания библиотеки, Вилли Кених ждал их с письмом к Гансу Хольцеру.

– Отдай его Ричарду, Вилли, – сказал Шредер, – позже он попросит тебя прочитать это письмо. А сейчас мы собираемся поплавать. Погода очень теплая и вода прибавит нам аппетита.

Позже, когда они сидели на солнышке на краю бассейна, Шредер заговорил с Вики.

– Дорогая моя, тебе надо быть осторожнее. Я в первый раз вижу у тебя синяки! Представляю, как ты здорово обо что то ударилась! Я думал, ты справилась с этой проблемой много лет назад.

– Незнакомая обстановка, – сразу ответила она. – И ударилась я не особо сильно. И это не моя вина. По моему, не столько я налетаю на вещи, сколько вещи налетают на меня! – засмеялась она.

Гаррисон тоже тихо рассмеялся.