– Я в ваших руках, – Гаррисон пожал плечами.

– А сам то ты как считаешь? То есть, я имею в виду, если ты настроен отрицательно...

– Нет, я настроен положительно. Чутко.

– Хорошо!

Это было в два сорок пять дня. В половине одиннадцатого вечера они покинули лабораторию. К тому времени Гаррисон чувствовал себя потрясенным. Шредер ликовал. И оба падали с ног от усталости.

Но они заключили соглашение.

* * *

Через час Гаррисон пришел в бар. Несмотря на поздний час он чувствовал необходимость выпить. Шредер разрешил ему пользоваться баром в любое время. Вилли Кених был там, смешивая напитки для Вики. Она уже выпила несколько порций, но была совершенно трезвой. Вики сидела на табурете около стойки бара. Гаррисон, как только вошел в комнату, сразу определил место, где сидит Вики, – по ее духам. Двое из охранников Шредера сидели за столиком в углу, играли в карты и пили шнапс. Признаков присутствия самого Шредера не было.

Гаррисон нашел табурет около Вики и сел. Он взял ее руку.

– Привет, – тихо сказал он, – я рад, что ты здесь. – Он хотел добавить: я ив мог уснуть и боялся, что ты уже спишь, – мне не хотелось бы будить тебя...

Возможно, она поняла, потому что сжала его руку, и он почувствовал тепло ее улыбки.

– Я загадала на монетку: решка – пойду спать, орел – пойду в бар. Выпала решка.

– Так почему же ты здесь?

– Мне пришлось бросать монетку пять раз! Нет, а если серьезно, я подумала, что ты тоже можешь прийти выпить перед...

В дальнем углу один из охранников грубо захохотал и хлопнул по столу рукой, другой глухо выругался. По видимому, это относилось к их карточной игре.

Кених почувствовал, что между двумя молодыми у стойки бара возникла определенная атмосфера. Он ничего не знал об их связи, но чувствовал, что что то между ними происходит. Непонятная грусть и страстное стремление друг к другу, но не по принуждению. Это было время для личной жизни. Он резко указал рукой в сторону углового столика.

– Вон! – произнес он грубым, как наждачная бумага, голосом. – Поздно.

Недовольно ворча, те двое поднялись на ноги и подошли к стойке бара.

– Если вы не возражаете, – сказал один из них по немецки, – мы возьмем с собой бутылку.

– Я возражаю, – тихо произнес Вилли. – Вон отсюда!

– Нет, подождите... – начал второй охранник.

Кених заворчал и начал выходить из за стойки.

– Пусть забирают свою бутылку, – быстро сказала Вики. – Я оплачу.

Кених замолчал, пожал плечами.

– Как хотите, фройлен.

Он передал им бутылку, и двое мужчин вышли. Теперь они вели себя тихо и спокойно.

– Хорошо, – кивнул Кених с добродушной улыбкой. – Мне надо отойти. Вы меня извините? У меня кое какие дела, позже я приду и приберу здесь.

– Вилли, пожалуйста, не уходи, – сказал Гаррисон. – Видишь ли, я очень надеялся найти здесь тебя: хотел спросить кое о чем.

Это, казалось, расстроило Кениха.

– Об экстрасенсорном здании? Я почти ничего не знаю об этом месте.

– Вилли, ты должен понять, – я слепой. Слепой по настоящему. И мне приходится на веру принимать слова Томаса по поводу того, что там происходило.