– Вилли, ты должен понять, – я слепой. Слепой по настоящему. И мне приходится на веру принимать слова Томаса по поводу того, что там происходило...

– Ричард... – Кених опустил слово “сэр”, его голос звучал натянуто, – нельзя говорить об этом здании в присутствии.., даже в присутствии...

– Я собираюсь наверх, – сдержано сказала Вики. – Мне уже достаточно. В мои планы не входило напиваться.

Она положила руку на колено Гаррисона, слегка сжала его, встала с табурета и ушла.

– Послушай, – продолжал Гаррисон, когда она вышла, – думаю, ты любишь своего полковника. Я знаю его очень немного, но могу понять и не виню тебя. Я завидую тебе, что ты так, близко знал его все эти годы. Он очень странный, но чудесный человек. Однако.., я не мог видеть результаты того, что мы делали там. Я чувствовал, что он говорит мне правду, но.

– Если Томас что то сказал, значит так оно и есть, – прервал его Кених. – Меня он тоже тестировал, хотя и получил средние результаты. Он очень тщательно проводит такие тесты, а машины сами записывают результаты. Какой смысл обманывать, если машины тебя сразу разоблачат?

– Да, наверное, ты прав, но я бы так не беспокоился, если бы он обманывал себя, а не меня.

– Но как ты не понимаешь? Это же одно и то же! Он видит свое будущее связанным с тобой. Я видел его вчера. Он рассказал, что заключил с тобой соглашение. В таких вопросах как этот и в деловых вопросах он абсолютно честен. Зачем ему разваливать такое дело? А почему к тебе в душу закрались такие сомнения?

– Ты что нибудь знаешь о реинкарнации?

– Конечно. Он же доверяет мне.

– И ты веришь...

– Да, я верю, что ему это удастся. Поэтому, когда он умрет, я должен остаться с тобой.

– Но, по нашим гороскопам Шенка...

– Я и об этом тоже знаю. Восемь лет, да. А кто будет заботиться о тебе все эти восемь лет?

– Господи! – лицо Гаррисона побледнело и стало сердитым. – Я должен научиться сам заботиться о себе!

– О, тебе надо научиться гораздо большему, Ричард. Очень многому. А кто будет учить тебя? Позволь тебя заверить, Томас Шредер не собирается возвращаться ни как бедняк, ни как слабак. И вообще, что ты теряешь? Если ему не удастся, то ты ничего не теряешь. А если ему удастся... – Гаррисон почувствовал, как тот пожал плечами. – В любом случае, ты только выигрываешь. К тому же, соглашение заключено...

Они выпили и некоторое время сидели молча.

– Те тесты, странные они! – наконец произнес Гаррисон.

– Я тоже об этом думал, – сказал Кених, – но знаешь, я ведь не силен в этом. А Томас – напротив...

– ..исключителен, – закончил Гаррисон. – И тем не менее, он сказал, что я заставил его почувствовать себя новичком.

Эта фраза произвела на Кениха большое впечатление, – Но это же очень хорошо! Какие тесты ты прошел?

– Почти все.

– За один день? Это невероятно. Расскажи мне о них.

– Я заставил точный килограмм свинца в течение трех четвертей секунды весить на одну десятую грамма меньше. Я левитировал, или телепортировал, три капли воды из полного стакана в пустой. Я заставил вращаться крошечный пропеллер в вакуумном контейнере. Все это ерунда. Руками я мог сделать то же самое и пятьдесят других заданий за несколько минут, почти не думая. То есть, я спрашиваю: чего я достиг? Я изменяю веши более эффективно, просто поднося стакан к губам и выпивая его! И что я получил в результате всего этого? Головную боль! Я мог бы получить ее напившись, и этот путь был бы гораздо более приятным.

– Ну, не говори, – сказал Кених. – Ты изумил Томаса, а это нелегко. Не надо дурачить меня, Ричард.