– О чем ты?

– О том. Одна ракета – и все концы... в огонь. А если над рекой собьют – то в воду. Многим в армии хотелось бы этого. Как удобно: ни дискеты, ни Дудчика, ни нас, свидетелей.

– Не собьют, – сказал Голубков. – Им надо удостовериться, что дискета и Дудчик действительно у нас, допросить его с применением всех средств, чтобы знать, не просочилась ли куда информация. Да и Нифонтов не дурак, чтобы...

– Вот этого я больше всего и опасаюсь, – сказал Пастухов и замолчал.

«Я тоже», – чуть не ответил ему полковник Голубков.

– Вон она, граница! – крикнул пан Збигнев. – Проскочили! А, холера, свента матка боска!

Под ними мелькнула вспаханная полоса, и потянулась та же самая заболоченная земля, но уже белорусская.

Сверху с ревом пронесся истребитель. Голубков бросился в кабину:

– Подтягивай чуть дальше, к Малоритскому шоссе, и садись прямо на поле. Не угробься только.

В салоне улыбались ребята, стараясь не глядеть на Дудчика. Неприятен и жалок он был в эту минуту.

Самолетик, сопровождаемый звеном истребителей, снизился и запрыгал по кочковатому полю. Когда он остановился, из фюзеляжа, как горох, посыпались на землю люди. Как они только в такую крохотную стрекозу все понатолкались! Наконец высадили и последнего – вынесли на руках, потащили скорее к дороге, где прилетевших дожидалась целая кавалькада машин.

Кто‑то возле машин отдал короткую команду, и тотчас один из МиГов завалился набок, пошел резкой дугой вниз, выпустил из‑под крыльев маленькую, нервно рыскающую в полете ракету. А через секунду на месте самолетика Збигнева вырос огромный ало‑черный куст взрыва...

* * *

Боцман разливал по «маленькой».

– Вот послушайте, ребятки, – сказал Док и достал несколько листочков, аккуратно вырезанных из газет.

«БелАПАН. 4 сентября воздушное пространство Беларуси было нарушено неизвестным самолетом с польской территории. На запросы летчик не отвечал и на предупредительные выстрелы никак не реагировал. На подлете к городу Бресту воздушный нарушитель границы был сбит ВВС республики».

– Ну, помянем души «сбитых» нарушителей суверенных границ, – провозгласил Артист.

– Ушица‑то! – изнывал Муха. – Не буду пить водку, пока не дадут ухи. Водку положено юшкой запивать.

– Какая водка? – возмутился Боцман. – Чистый самогон!

– Тогда ладно, – сдался Муха.

– А вот еще, – продолжал Док.

«ИТАР‑ТАСС. По не подтвержденным официально сведениям, полученным из достоверных источников, вчера на одном из подмосковных военных аэродромов был задержан самолет „Руслан“ с грузом наркотических веществ на борту. Как утверждают, он следовал рейсом с всемирно известного космодрома Байконур».

– Не для прессы, – засмеялся Голубков, – сообщаю: ваш знакомец майор Стрельчинский остался тем не менее на свободе. Он успел продать квартиру и укатил на своей машине в неизвестном направлении, воспользовавшись паспортом, который по вашей милости ему изготовил старичок Егор Кузьмич.

– Видишь, Док, – сказал Боцман. – Впрок пошла человеку наша наука.

– Туда ему и дорога, – отозвался Док. – В неизвестном направлении. Дайте ухи!

– Ухи тебе! За грехи? Рано еще.

– Тогда слушайте.

«Аргументы и факты»:

«.