Омоновец с недоверием на лице понюхал одно и второе дуло – гарью не пахло.

Сверив номера на пистолетах и в удостоверениях, он отошел к машине и начал связываться по рации с управлением.

Боцман и Муха, не обращая внимания на его суету, подошли к группе водителей, которые совместными усилиями меняли простреленное колесо на головном трейлере.

Руслан по‑узбекски гортанно отдавал какие‑то распоряжения – и расплылся в широкой улыбке, когда Боцман похлопал его по спине. Водители тут же окружили двоих охранников, наперебой поздравляя их с победой.

– Скоро поедем? – с беспокойством спросил Руслан, оглядываясь на дорогу.

– Занимайте места в машинах, скоро двинемся, – уверенно пообещал Боцман, зная отношение упомянутого им омоновского начальства к «Набату».

И действительно, через минуту его позвал капитан:

– Вас к рации! Полковник...

Боцман с усмешкой взял трубку, второй рукой при этом указав капитану на свое оружие, которое и было незамедлительно возвращено частному детективу.

– Хохлов на связи, товарищ полковник... Так точно, прихватили каких‑то четверых – крутые, аж заворачивались. Но недолго... У меня колонна из пятнадцати машин, узбеки, арбузы везут... разрешите продолжать следование. Есть, буду завтра утром как штык... Вместе с напарником... Спасибо, мы‑то в полном порядке...

Капитан, торопясь, записывал с их слов короткое изложение событий, Руслан с готовностью подтвердил все факты. Обозленные водители, толпясь вокруг, подавали по‑узбекски реплики, перемежая их русской бранью в адрес обезвреженных бандитов.

– Все, вопросов пока нет, – захлопнул блокнот капитан. – Он протянул руку Боцману. – Спасибо, вы их красиво сделали. Мои аплодисменты. Не сердитесь за подозрительность: в частных агентствах сейчас, сами знаете кто в основном работает. Такие же «братки», как эти...

Арбузно‑дынный «караван» тяжело, как ртуть, потек под уклон по дороге в сторону Москвы.

Глава вторая. 666 тысяч долларов

Человек в военной рубашке, чей полковничий китель висел на спинке стула, оторвался от монитора персоналки и устало закрыл глаза. На экране, защищенном поляризованным стеклом, панелька информировала, что файлы сархивированы и копируются с диска "D" на диск "А". Тридцать секунд отдыха. Все. Полковник быстро поднял веки, протянул руку и, вынув дискету из дисковода, положил ее во внутренний карман кителя.

– Хватит, – сказал себе человек. – Это становится бессмысленным.

Он закурил и, покачиваясь, продолжал рассуждать сам с собою о том, что давно уже было решено. Оставалось только выполнить.

– Пора, – убеждал он себя. – Иначе окажется, что ты способен только играть в игрушки, а на самом деле ничего не стоишь в этой жизни.

По давней привычке он прикурил вторую сигарету от первой, поднялся и начал ходить из угла в угол по диагонали комнаты.

– Бери ручку и пиши, – понукал он себя. – Другого такого удачного случая не будет. Именно сегодня. И ты ни у кого не вызовешь ни малейших подозрений.

Вперед.

Он подошел к зарешеченному окну и выглянул наружу. Солнце щедро и весело заливало светом автостоянку, где сытые личные водители прохлаждались возле иномарок, переговаривались и, казалось ему, самими фигурами выказывали довольство собой и своими хозяевами. Лицо полковника побледнело.

– Ты же презираешь эту сволочь – до физической тошноты, до язвы в желудке, – сказал он, почти ненавидя и самого себя, и тупую гастритную боль под ложечкой.