Мы с Боцманом пойдем...

– ...другим путем, – буркнул про себя Боцман, проверяя экипировку.

– ...через внутренний двор. Задача – захватить дом без выстрелов и без единого трупа.

– Ты, конечно, имеешь в виду: с их стороны? – довольно ехидно отозвался Муха. – А мы?

Пастух отметил про себя, что постоянная работа в паре выработала у «набатовцев»

– Боцмана и Мухи – одинаковую манеру пошучивать в напряженные моменты. Видимо, это давало им разрядку, хотя немного отдавало американскими боевиками – этакие небрежные ковбои. Что ж, следовательно, внутри группы Пастухова существует теперь «особое подразделение» со своими собственными традициями... Поэтому Пастух ответил ему в стиле Боцмана:

– Много текста, Олег. Мимо нас и муха не должна прожужжать, не то, что пуля.

Внезапно Пастух ощутил в себе решимость выжечь это бандитское гнездо дотла, если с кем‑то из ребят случится что‑нибудь плохое. Он тут же привычно одернул себя:

«Что за мысли перед боем!»

Пастух и Боцман, разделившись, двинулись через садик к высокой ограде, вдоль которой прохаживался охранник. Приблизившись метров на восемь, Пастух снял его простейшим способом: вынув из чехла метательный нож, он бросил его ручкой вперед, в затылок часового. Раздался глухой звук, и тот, не охнув, осел на сухую землю. Его быстро упаковали: руки к ногам, на рот – широкий скотч.

Со вторым было сложнее. Часовой охранял пленника, который находился в одном из сарайчиков или гаражей – хозяйственные строения длинным рядком примыкали к женской половине дома. Часовой торчал почти посредине, на хорошо освещенном пространстве, и незаметно подобраться к нему было трудно. Боцман проверил крышу – железная, тихо никак не пройдешь. Приходилось ожидать, осторожно выглядывая из‑за угла крайнего сарайчика.

Ожидание оправданное: природа неминуемо возьмет свое. Вот, наконец, охранник направился в их сторону и завернул за угол, расстегивая на ходу штаны. Он не служил в регулярной армии и не учил ночами напролет «Устав караульной службы», а потому не знал, что часовому строго‑настрого воспрещается справлять нужду. За это он был наказан рукой Боцмана: немудреным, но абсолютно надежным прямым ударом в подбородок. Как всегда бывает при резком и точном ударе, нокаутируемый упал вперед, прямо в руки Боцмана.

Пока тот вязал часового, Пастух отдал приказ:

– Муха, готовы?

– Да.

– Начинайте.

Пастух бросился через внутренний дворик к дверям мужской половины и занял там позицию, а Боцман побежал к расположенным напротив сарайчикам, где недавно пытали Дудчика.

* * *

С парадной стороны дома, где каменная стена, не хуже крепостной, сменялась возле ворот кованой оградой, поступили и того проще. Один из охранников прогуливался у ворот, а второй совершал вояжи вдоль ограды в глубину сада. Дождавшись, когда они оба окажутся поблизости от въезда, к воротам с визгом тормозов подлетел на «девятке» Артист и, опустив окошко, начал что‑то сердито кричать охранникам на тарабарском языке. Покуда те растерянно препирались с ним, делая угрожающие жесты и наставляя оружие, из сада к ним за спину вышли Док и Муха и надежно зафиксировали обоих. «Девятку» тут же загнали во двор, а Муха уже встречал ударом приклада еще одного боевика, который высунулся в дверь, чтобы выяснить, что за шум во дворе. Дальше штурм развивался по классической наработанной схеме: один прикрывает, двое прорываются по коридору, взламывая двери. Обошлось без стрельбы. Едва двое сонных боевиков успели, вскочив с топчанов, схватиться за оружие, как разъяренный на вид, но совершенно трезво оценивающий обстановку Док уложил их обратно.