– Много раз, – проговорил Кардинал, и внутри у него словно что‑то обрушилось. Комната стала расплываться у него перед глазами, и доктор протянул ему коробочку «Клинекса».

Спустя некоторое время доктор Белл, сдвинув брови, наклонился вперед, сидя в своем кресле.

– Знаете, вы не могли ничего предпринять. Пожалуйста, позвольте мне вас по этому поводу успокоить. Для тех, кто совершает самоубийство, это достаточно распространенное поведение – не выказывать никаких признаков своего намерения.

– Я знаю. Она не выкидывала дорогих ей вещей, ничего такого не делала.

– Да. Никаких классических симптомов. И в ее истории болезни не зафиксировано никаких попыток самоубийства, хотя суицидальная фиксация там обильно представлена. Тем не менее мы имеем дело с картиной непрекращающейся, длившейся десятилетиями битвы с клинической депрессией – одной из составляющих ее биполярного заболевания. Есть бесспорная статистика: для страдающих маниакально‑депрессивным психозом вероятность суицида наиболее  высока, это абсолютно точно. Она выше, чем у всех прочих групп людей. Господи, может показаться, будто я знаю, о чем говорю, верно? – Доктор Белл беспомощно развел руками. – Но такие вещи заставляют чувствовать себя непрофессионалом.

– Я уверен, что тут нет вашей вины, – ответил Кардинал. Он не понимал, что он здесь делает. Он что, пришел для того, чтобы слушать рассказ этого лохматого англичанина о статистике и вероятностях? Все‑таки это же я  видел ее каждый день, подумал он. Это я  не обращал внимания. Был слишком глуп, эгоистичен, слеп.

– У вас возникло искушение обвинить самого себя, верно? – спросил Белл, снова прочитав его мысли.

– В моем случае это означает просто придерживаться фактов, – заметил Кардинал, уловив горечь в собственном голосе.

– Но со мной происходит то же самое, – признался врач. – В этом – дополнительный ущерб, причиняемый суицидом. Все, кто был близок с человеком, покончившим с собой, начинают чувствовать, что они слишком мало делали, что они были недостаточно чутки, что им следовало бы вмешаться. Но это вовсе не значит, что такие чувства адекватно отражают реальное положение вещей.

Доктор сказал еще что‑то, но Кардинал, похоже, пропустил все это мимо ушей. Его сознание было словно выгоревшее дотла здание. Словно пустая ракушка. Как он вообще мог сейчас хоть как‑то представить себе, что происходит вокруг него?

Когда он уходил, Белл сказал:

– Кэтрин повезло, что вы были ее мужем. И она это знала.

От этих слов доктора он чуть было снова не потерял самообладание. Кое‑как он пробрался через приемную и вышел под золотой осенний свет.

5

Похоронный зал Десмонда располагается на углу Самнер‑стрит и Эрл‑стрит, точно по центру, а значит, почти каждый въезжающий в город и выезжающий из города непременно должен его миновать: таким образом, строение служит для жителей Алгонкин‑Бей своего рода повседневным «memento mori». Это не такое уж красивое здание – в общем‑то не более чем бетонный параллелепипед, выкрашенный в кремовый цвет для смягчения его жестких углов и подсветления мрачных мыслей, которые он навевает. Когда отец Кардинала проезжал мимо, он всегда махал рукой и выкрикивал: «Пока вы меня еще не заполучили, мистер Десмонд! Пока вы меня не заполучили!»

Но конечно же в конце концов мистер Десмонд все‑таки заполучил Стэна Кардинала, как перед этим он заполучил мать Джона Кардинала и как он рано или поздно получит всех обитателей Алгонкин‑Бей.