А потом, аккуратно поставив поднос, женщина крякнула и с разворота впечатала кулак прямо в челюсть бедолаге. Чес-слово, такому хуку позавидовал бы и чемпион мира по боксу. Ноги этого нахала буквально оторвались от земли и, перевернув скамейку, на которой сидел, мужик колобком укатился под соседний стол, чудом его не перевернув.

Посчитав таким образом, что свой долг она исполнила, женщина спокойно взяла поднос и удалилась, но дальше кабацкая драка закрутилась уже и без ее участия. Посетители, сидящие за столом, под который укатился поверженный любитель пышных форм, встретили его появление адекватно. Проще говоря, бодрыми пинками выкатили его наружу, чтобы не мешал ноги ставить. Тот, очевидно, был смертельно обижен подобным обращением, потому что, встав на ноги и помотав головой, как разъяренный бык попер на обидчиков. Они, правда, были к этому готовы, потому что тут же повскакали с мест и, не дожидаясь, пока наглец перевернет на их столе тарелки с закуской, дали ему бодрых трендюлей. Когда же победа была одержана, что, в принципе, не заняло много времени, его подхватили за руки-ноги и, раскачав, отбросили подальше, да так удачно, что потерявшее всякий интерес к происходящему тулово с грохотом приземлилось на соседний стол, начисто сметя с него тарелки. Содержимое этих тарелок, что вполне естественно, оказалось на одежде тех, кто за этим столом расположился, и они, в свою очередь повскакав с мест, моментально построились в некое подобие греческой фаланги и двинулись на тех, кто подкинул им подарочек.

Судя по их сноровке, а также по тому, с какой ловкостью расползались по стенкам или, наоборот, двигались поближе к месту начинающейся заварушки остальные посетители, происходящее здесь было для них делом привычным. Ну да и то сказать, какие еще в этой дыре, да еще в такой сезон, развлечения? Разве что проезжающий дворянин, то есть я, но меня задевать, во всяком случае, сразу, не стоило - вдруг дворянин не в духе? Могу ведь и в глаз заехать, причем запросто, и не посмотреть при этом, что со мной просто хотели за жизнь поговорить. Вот когда градус наберется, тогда и можно рискнуть, всему свое время.

Пока я предавался размышлениям о деревенских нравах, драка постепенно набирала обороты. Уже билась посуда, точнее, глиняные кружки - тарелки, точнее, миски здесь были деревянными, в палец толщиной долбленки, их не так просто разбить. А вот кружкам, да и, кстати, кувшинам с брагой досталось по полной - только черепки летели. К тому же, кувшинами было очень удобно бить по головам, и теперь липкая брага стекала по лицам некоторых участников побоища ничуть, правда, не остужая их пыла. Правда, как я успел заметить, дерущиеся придерживались некоторых правил, самых простых, но действенных - за ножи не хвататься, упавших не добивать. Логично, в общем-то.

Что преимущества занятой мною позиции стороннего наблюдателя закончились я понял, когда чья-то туша с грохотом рухнула на мой стол. Толстые, тщательно выскобленные доски крякнули, принимая на себя неожиданные килограммы, но выдержали. А вот мой кувшин с вином разбился вдребезги. Правда, на меня ничего не попало, потому как прежде, чем разбиться, кувшин отлетел аж до барной стойки, но все равно такую наглость стерпеть было нельзя. Вернее, мне-то было наплевать, переживу, но надо было вести себя так, как положено дворянину, чтобы не привлекать внимания. А дворянину положено незамедлительно вспылить. Конечно, дворяне тоже разными бывают, но, во всяком случае, стереотип в этих местах сложился вполне определенный.

Медленно поднявшись, я обвел всех нехорошим взглядом, потом за шиворот подхватил вяло трепыхающуюся жертву аборта, развалившуюся на моем столе, и аккуратно, чтобы не убить ненароком, дал ему в морду.

Теряя в полете зубы, мужик красиво полетел в толпу себе подобных, где его с восторгом приняли в кулаки, зато в мою сторону направились сразу трое его приятелей.

Ну что же, понеслась душа в рай! Градусы в головах у этих кадров дошли как раз до того уровня, чтобы они не боялись дворянина.