— И вы с Джерри согласились.

— Да. Это происходило пять месяцев назад. Тогда я не особенно полагался на защиту. Я не убивал жену, но шансы были не в мою пользу. Мы еще не нашли «волшебную пулю», и… я боялся. Понимал, что меня могут осудить, хотя я невиновен. Поэтому мы приняли предложение.

— Сколько это стоило?

— Сто тысяч авансом. Как вы верно догадались, Джерри вычел эту сумму из своего гонорара. Он нарочно взвинтил цену за свои услуги, я заплатил ему, а он — за присяжного. За мной оставалась еще сотня при отсутствии единого мнения и двести пятьдесят — в случае оправдательного приговора. Джерри сказал, что эти люди уже делали подобное раньше.

— Подкупали присяжных?

— Да.

Я подумал, что ФБР, вероятно, что-то пронюхало про старые сделки, и занялось Винсентом.

— Взятки давали по делам, которые вел Джерри?

— Он мне не объяснял, а я не спрашивал.

— А он никогда не упоминал о том, что вашим делом интересуется ФБР?

Эллиот резко подался назад, точно его откинуло взрывной волной.

— Нет. Это правда?

Вид у него стал озабоченный.

— Не знаю, Уолтер. Вообще вопросы здесь задаю я. Джерри говорил, что собирается отложить процесс, не так ли?

Эллиот кивнул.

— Да. В тот понедельник он сказал, что ему не нужна подмазка. У него есть «волшебная пуля», и он намерен выиграть суд без подкупа.

— И это его убило?

— Думаю, да. Сомневаюсь, что такие люди позволили бы кому-то в последний момент менять решения и разрушать их планы.

— Какие люди? «Организация»?

— Не знаю. Просто такие люди. Те, кто это сделал.

— Вы кому-то сообщали, что Джерри собирается отсрочить дело?

— Нет.

— Уверены?

— Конечно.

— Значит, Джерри кому-то рассказал?

— Понятия не имею.

— А с кем он заключил сделку? Кому дал взятку?

— Тоже не знаю. Он сказал, что мне лучше не знать имен. Ну, примерно то же самое, что я говорил вам.

Предупреждать было уже поздно. Мне хотелось остаться одному и как следует все обдумать. Я взглянул на тарелку с нетронутой рыбой. Что с ней делать — взять для Патрика или оставить какому-нибудь работнику кухни?

— Не хочу на вас давить, — добавил Эллиот, — но если меня посадят, я труп.

— «Организация»?

Он кивнул.

— Когда парня сажают за решетку, он становится проблемой. Обычно таких сразу убирают. Мало ли что он может разболтать? Но у меня в руках их деньги. Если они убьют меня сейчас, то все потеряют — компанию, недвижимость… Поэтому они ждут и наблюдают. Если я выкручусь, все войдет в норму и никаких проблем, но если меня посадят, я стану опасен и не протяну в тюрьме двух дней. Они меня достанут.

Всегда полезно знать, что стоит на кону, но я мог бы обойтись и без напоминаний.

— Тут вещи посерьезнее, чем адвокатская тайна, — продолжил Эллиот. — Учтите, Микки. Все, что я здесь сказал, не должно пойти дальше — ни в суд, ни куда-либо еще. Одно неосторожное слово вас убьет. Как Джерри Винсента. Помните об этом.

Эллиот спокойно допил бокал вина. Да, угроза очевидная и недвусмысленная. При всем желании я ее не забуду.

Эллиот подозвал официанта и попросил счет.

42

То, что за ужином мой клиент выпил вина, пришлось весьма кстати. Без помощи алкоголя я не смог бы развязать ему язык. Однако мне не хотелось, чтобы во время судебного процесса он попал в автокатастрофу. Я сказал, что ему нельзя садиться за руль.