— Ваш автомобиль стоит четыреста штук? — поинтересовался я. — Мне страшно сидеть за рулем.

— Немного меньше.

— У вас нет другой машины? Когда я просил вас не приезжать на лимузине, то не ожидал, что вы прикатите на такой штуковине. Подумайте, какое впечатление это производит, Уолтер. Скверное. Помните, что вы сказали мне в первый день нашей встречи? Что надо выиграть процесс не только внутри, но и вне стен суда? Вряд ли такой автомобиль вам поможет.

— У меня есть второй — «каррера».

— Отлично. Сколько она стоит?

— Дороже, чем эта.

— Боже мой. Хотите, одолжу вам один из моих «линкольнов»? У меня есть экземпляр с номерным знаком «невиновен». Поезжайте на нем.

— Ладно, ладно. Я найду какой-нибудь скромный «мерседес». Сойдет?

— Да. Уолтер, несмотря на все, что вы сегодня мне рассказали, я буду работать, и работать в полную силу. Думаю, у нас неплохие шансы.

— Вы верите, что я невиновен?

— Верю, что вы не стреляли в свою жену и Рилца. Не факт, что это делает вас невиновным, но вы не делали того, в чем вас обвиняют. Для меня этого достаточно.

Он кивнул.

— Я не стану просить о большем. Спасибо, Микки.

На этом наш разговор завершился. Оставшуюся часть пути я думал о том, как бы не разбить автомобиль, стоивший дороже иного дома.

Эллиот жил в Беверли-Хиллс, на огороженной территории, расположенной к югу от бульвара Сансет. Нажав кнопку на потолке салона машины, он открыл железные ворота, и мы скользнули внутрь вместе с последовавшим за нами Патриком. Когда мы вышли из автомобиля, я отдал Эллиоту ключи. Он спросил, не хочу ли я зайти к нему и выпить, но я напомнил, что не пью спиртного. Киномагнат протянул мне руку; я пожал ее с неловким чувством, словно этим жестом закрепил какой-то договор, связанный с его рассказом. Пожелал ему спокойной ночи и вернулся в свой «линкольн».

По дороге домой голова у меня кипела как котел. Патрик быстро научился улавливать мое настроение и знал, что сейчас не время для бесед. Он молчал, чтобы не мешать работать.

Я сидел, прислонившись к дверце, и рассеянно смотрел в окно, за которым проплывали неоновые огни. В голове у меня вертелись мысли о Джерри Винсенте и его сделке с неведомым партнером. Я легко представил, как все произошло. Вопрос в том, кто это сделал.

Я знал, что система суда присяжных предполагает случайный отбор в несколько этапов. Это позволяет избежать пристрастности и представить в коллегии разные социальные слои. Первоначальный пул из нескольких сотен человек набирается случайным образом по спискам избирателей и отчетам о жилищно-коммунальных платежах. Присяжные, взятые из данной большой группы для участия в конкретном процессе, снова проходят через случайный отбор, на сей раз с помощью компьютера, расположенного в здании суда. Затем список потенциальных присяжных передают председательствующему судье, тот называет первые двенадцать фамилий или номеров и предлагает им занять места в коллегии во время процедуры «вуар дир». Порядок имен или номеров в списке опять-таки случайным образом определяется компьютером.

Если верить Эллиоту, после установления даты судебного разбирательства с Джерри Винсентом связались какие-то люди и сообщили, что в коллегию присяжных можно поместить агента. Условие одно — никаких отсрочек. Если суд перенесут, агент не сможет участвовать в процессе. Отсюда следовало, что у группы есть полный доступ ко всем этапам формирования коллегии присяжных: рассылке судебных повесток участникам процесса, случайному отбору кандидатов и случайному отбору первых двенадцати присяжных.