— Опусти пистолет, — обратилась она к нему. В этот момент Настя подумала о том, что у этого парня наверняка тоже есть близкие люди. Наверное, у него есть девушка, сестра, родители. Возможно, у него тоже есть сын. Все это было непостижимо. — Опусти, прошу тебя. Я никуда не убегу.

Он продолжал смотреть на нее в упор — молча, не двигаясь с места, никак не реагируя на ее слова.

— Ну что ты молчишь? Послушай, скажи… скажи, это легко — убивать людей? Я, наверное, не первая. Убить меня будет легко. А вот первого, самого первого человека, которого ты убил…

— Заткнись, — наконец проговорил он отрывисто и сухо. Все продолжая держать Настю под прицелом, парень прислонился к стене. Не глядя, достал из кармана спортивной куртки сигарету, сунул в уголок рта и прикурил. Настя глубоко вдохнула — табачный дым показался ей фимиамом рая.

— Ты сможешь заставить меня замолчать только одним способом.

— Вот сейчас покурю и заставлю тебя замолчать этим самым способом, — с прежней интонацией проговорил он. — Погоди немного. Или тебе не терпится?

— Мне все равно, — равнодушно ответила Настя, прикидывая расстояние, разделяющее их. Он находился в метре, от силы в полутора метрах от нее. Две или три секунды может понадобиться для того, чтобы преодолеть это расстояние и попытаться обезоружить его. Но для этого необходимо хоть на какое-то время отвлечь его внимание. Нужно, чтобы он опустил пистолет — иначе не стоило и рисковать.

— Врешь, — процедил он сквозь зубы. — Врешь, по глазам вижу. Жить хочешь! И курить хочешь.

— Может, угостишь сигаретой, если ты такой проницательный? — усмехнулась Настя.

— Если хорошо попросишь, угощу.

Его глаза абсолютно ничего не выражали. Настя не могла понять, насколько серьезно он говорит и что подразумевает под словами «хорошо попросишь».

— Не дождешься. Не собираюсь я тебя ни о чем просить.

— Вот ты какая, — усмехнулся он, — гордая и храбрая. Думаешь, я с тобой шучу? Напрасно.

— Я же тебе уже сказала, что мне все равно. Я прекрасно понимаю, зачем вы меня сюда привезли.

— И что же, — он медленно сполз вниз по стене и опустился перед ней на корточки, продолжая держать ее на мушке, — совсем не страшно?

Теперь его глаза были напротив. Он выпустил струйку дыма ей в лицо и усмехнулся:

— Лови. Пока я добрый.

Настя отвернулась. Ей мучительно хотелось вдохнуть этот дым, задержать его в легких. В голове пронеслась странная и нелепая мысль: «Я хочу курить больше, чем жить». И именно в этот момент Настя вдруг отчетливо осознала ситуацию.

Она должна была убить Олега — но она этого не сделала. Олег жив. С ним ничего не случилось. На некоторое время Настя словно забыла о том, что они с Олегом расстались еще два дня назад. О том, что она сама прогнала его, не в силах оставаться рядом с человеком, которого так сильно любила и которого должна была убить. Всего этого словно не было. Сегодня после работы он, как обычно, вернется домой и будет ждать ее. Курить, нервничать, бесконечно разогревать ужин и смотреть в темное окно. Пристально вглядываться в узкий прямоугольник света, отбрасываемого уличным фонарем. Он будет ждать ее! А это значит, что у нее еще остался шанс. Самый последний шанс быть счастливой. Так имеет ли она право быть равнодушной? Она должна жить — и не только ради Никитки, но и ради себя!

Но, осознав все это, Настя вдруг почувствовала страх.