Я с тоской смотрела на проезжающие мимо автомобили. Тем, кто находился внутри, было тепло и сухо, их никто не похищал. Вероятно, у них тоже были проблемы, но чужие проблемы нам всегда кажутся менее значительными, чем наши собственные. Время словно остановилось. Я тряслась от холода и мечтала только о кружечке горячего чая.

Под навес вошла старушка в старомодном дождевике из шуршащей ткани. Она тащила за собой огромную сумку на колесиках, в которой громыхали пустые бутылки. Бабка деловито подобрала стоящую на полу стеклотару, проверила урну и после этого плюхнулась на лавочку рядом со мной.

— Давно бомжуешь, касатка?

— Около часа.

— Ну и как?

— Что — как? — не поняла я вопроса.

— Нравится? — пояснила она.

— Не то слово! — сказала я, клацая зубами. — Только очень холодно!

— Да, для бомжиков сейчас наступают тяжелые времена. Летом для них раздолье, а зимой одни страдания, — сочувственно сказала старушка. — Ты небось проголодалась?

— Да еще не успела.

— Ты больно легко одета. В такой одежке не перезимуешь.

— Я на зиму в теплые края улечу.

— В Крым, значит, — сделала вывод старушка.

— Я еще не решила. Может, на Кавказ махну или в Испанию… — размечталась я.

— На Кавказ тебе нельзя. Там чечены могут тебя в сексуальное рабство украсть. На Востоке таких гладких любят. А в Испанию ты на чем лететь собралась, да еще без паспорта?

— На дельтаплане, — рассмеялась я.

— Так наши ПВО тебя собьют. Как пить дать, собьют. У нас ПВО знаешь какие?

— А вы откуда знаете какие? — продолжала я веселиться.

— Здесь недалеко военная часть есть. Две остановки на автобусе. Я у них бутылки собираю.

— Что же вы мне, бабушка, военные секреты выбалтываете. Вдруг я шпионка?

Старушка смерила меня с ног до головы взглядом и улыбнулась своим беззубым ртом:

— Ты — шпионка? Ой, не смеши меня, пожалуйста! Разве шпионы такими бывают? «Никита» и «Шпионка» — мои любимые сериалы. Я про них все знаю. Кстати, Дженифер Гарнер за Бена Афлека замуж недавно вышла…

В этот самый интересный момент рядом с остановкой притормозила иномарка с тонированными стеклами. Одно из них опустилось, и я увидела Консуэлу.

— Садись, — кивнула она мне.

— Прощайте, бабушка. Мне с вами было очень интересно пообщаться, — улыбнулась я.

— Ты же сказала, что бомжуешь?

— Это вы сказали, а я вас разубеждать не стала.

— Ну прости, если обидела, — засуетилась старушка. — Плохая я, выходит, физиономистка. Надо мне еще Ломброзо перечитать.

Я села в машину.

— Знакомая твоя? — поинтересовалась Консуэла.

— Да нет, первый раз вижу. Пока тебя ждала, мы с ней беседовали. В этом городке все бабки такие забавные. Одна меня в ГПУ сдать грозилась, а другая ПВО пугала, — усмехнулась я. — Эта старушка меня за бомжиху приняла и очень расстроилась, что ошиблась. Неужели я так плохо выгляжу?

— Да, выглядишь ты бледновато, мне кажется, что ты сильно похудела, совсем на дистрофана стала похожа. Тебя даже Плюшкой не назовешь. Кормили плохо? — сочувственно спросила она.

— Нет, в неволе кормежка была отменная. Манная каша с изюмом, блинчики — все, как в санатории. Просто я промокла сильно, сырая одежда к телу прилипла, вот и кажется, что я стала меньше. Если кошку намочить, то у нее тоже вид будет жалкий.

— Одета ты и правда не по погоде.

— Я так замерзла, просто зуб на зуб не попадает. Включи, пожалуйста, печку…

— Пульхерия, ты дорогу назад помнишь? — перебила она меня.