Мы с Селест были единственными, кто вернулся в гостиную после обеда. На этот раз я сам приготовил "Манхэттен", и она снизошла до признания, что у меня напиток получился гораздо вкуснее Мы провели возле бара добрых два часа, и я получил бы от такого времяпрепровождения месяц удовольствия, если бы моя голова не была занята беспокойными мыслями. Наконец, после десяти часов, я сказал ей, что мне нужно переговорить с Попом.

– Все в порядке. – В ее глазах мелькнуло беспокойство. – Похоже, ты ни единого слова не слышал из того, что я говорила весь вечер. Ты витал где-то далеко. Мы могли бы снова заняться любовью, но ты даже не замечаешь меня.

– На твоем месте я бы не стал возражать. – Я широко улыбнулся ей.

– Проблемы, Эл? – нежно спросила она. – Может, я смогу чем-то помочь?

– Думаю, могут возникнуть проблемы, – осторожно сказал я. – И лучше всего тебе сейчас находиться в стороне. Если что-то на самом деле произойдет, оставайся в своей комнате, о'кей?

– А ты не придешь ко мне в комнату, чтобы убедиться, что я там?

– Не сегодня, дорогая, – с сожалением сказал я. – Только не спрашивай, в своем ли я уме, потому что я сам в этом не уверен.

– Я потерплю, – усмехнулась она. – Но если к утру ничего не случится, Эл Уилер, я…

– Где мне найти Попа? Ты что-нибудь знаешь? – перебил я ее. – Я должен говорить с ним, прежде чем он ляжет спать.

– Как романтично. – Селест скривилась от отвращения. – Посмотри в гараже. Перед сном он обычно отправляется на прогулку, а потом сидит там некоторое время. Скорее всего, ты найдешь его там. Будь осторожен, Эл, ладно?

– Конечно, – живо подбодрил ее я.

Мне не составило труда отыскать Попа. Как и сказала Селест, он сидел прислонившись спиной к одной из провисших дверей гаража.

– Чудесная ночь, лейтенант, – тихо сказал Поп.

– Нет, – возразил я, – паршивая ночь, Поп, и будет еще хуже.

– По-моему, я не совсем вас понимаю – Зигмунд Джоунз и Линдстром, – попытался я объяснить. – Теперь они уже знают. Священник не в той форме, чтобы долго упорствовать и молчать. В лучшем случае он выдержит минут десять. Они явятся сюда за добычей, и я могу поспорить, что это произойдет сегодня ночью.

– Я все равно вас не понимаю, лейтенант. – При тусклом свете единственной уцелевшей лампочки его лицо казалось совершенно спокойным и безмятежным.

– Поп, – почти взмолился я, – я пытаюсь оказать вам услугу. Завтра утром уже будет слишком поздно, поэтому внимательно слушайте, договорились?

– Я умею слушать!

– Человек нарушает закон – это одно дело, – быстро сказал я. – Потом он начинает сотрудничать с другими людьми, которые совершили куда более серьезные преступления, нежели он сам. Их ловят, и закон не видит между ними никакой разницы. Но если тот же человек не согласен с преступными действиями своих сообщников и готов предоставить свидетельские показания против них…

– Тогда это для меня не человек, – четко и жестко произнес Поп, – если он закладывает своих друзей!

– Все зависит от тех обязательств, которые возложены на него, – спокойно возразил я. – Возможно, у него есть жена и дети, или, возможно, он сам принял на себя некую ответственность – как, например, вы чувствуете необходимость заботиться об Антонии.