– Вы правы, сержант, – согласилась Селест с самым серьезным видом. – У Антонии ум ребенка, который заперт в теле великанши. В детском энтузиазме она порой забывает о своей силе, но у нее нет никаких плохих побуждений. Она на самом деле милая, добрая и невинная.

– Сейчас, когда вы прибыли сюда, лейтенант, – сказал Полник, – я, надеюсь, могу возвращаться в город, да?

– Шериф… – начал было я.

– У меня сегодня выдающийся вечер! – радостно сообщил он. – День рождения моей старушки, и я подготовил грандиозную вечеринку, о которой она ничего не знает! – Он сиял от восторга. – К нам сегодня сойдется весь квартал!

– Звучит грандиозно, – согласился я.

– Так, значит, вы не против, лейтенант?

– Разумеется, – усмехнулся я. – Передай мои поздравления своей старушке!

Я смотрел ему вслед, пока его широкая спина не скрылась в коридоре за шуршащей занавеской. Потом, вздохнув, поднял свой бокал.

– Может, это я волнуюсь за тебя, – размышляла вслух Селест. – Похоже, ты очень расстроился из-за того, что сержант ушел!

– Может быть, и расстроился, – искренне ответил я. – Или скоро расстроюсь.

Глава 11

Теперь Антония предстала передо мной в новом свете. Я внимательно наблюдал за ней во время обеда и понял: все, что о ней рассказывала Селест, – абсолютная правда. В принципе она была ребенком, которого лишили свободы, заключив в тело, которое во много раз переросло ее замедленное детское развитие. И как только я это понял, я успокоился и перестал дергаться при виде женщины, которая могла показаться агрессивной.

Похоже, в доме ничего не изменилось с прошлой ночи.

Поп Ливви, как всегда, был очень любезен; Бруно Брек, как обычно, был очень любезен; и хотя Себастьян на этот раз все-таки уселся со всеми за обеденный стол, за все время он проронил не больше двух слов.

Поскольку я сдержал свое обещание и прислал Полника, Антония – если так можно сказать о великанше, – суетилась вокруг меня, подавая гигантские порции. Я невольно задумался над тем, что могло бы с ней случиться после смерти отца, если бы Поп Ливви не привез ее в свой дом и не окружил заботой. Отсюда возникло и другое предположение по-видимому, ему за хлопоты еще причитается – Антония вряд ли сумела бы расплатиться с ним. Выходит, кто-то другой оплачивает счет?

– Лейтенант? – Резкий, неприятный голос Бруно вывел меня из задумчивости. – Мы все сгораем от любопытства! Как движется расследование? Вы еще не поймали убийцу?

– Еще нет, – с сожалением подтвердил я. – Но сегодня произошли интересные события – Священника Джоунза похитили.

– Кто? – с тревогой в голосе спросил Себастьян.

– Два человека, личности которых пока не установлены, но у нас есть кое-какие догадки, что это за люди.

Я рассказал о Зигмунде и Линдстроме – о том, что Зигмунд все это время играл роль покорного сына, надеясь получить то, в чем крайне нуждался, а теперь, в случае необходимости, готов силой выбить информацию из отца.

– Может быть, правда, что Джоунз много лет назад где-то спрятал состояние, – тихо сказал Поп. – А если те двое силой заставят его рассказать, где находится тайник, – что, по вашему мнению, тогда произойдет?

– Поп, – я усмехнулся ему в глаза, – вы смеетесь надо мной? Если бы вам кто-нибудь сказал, где спрятано целое состояние, что бы вы сделали?

– Разумеется, я бы пошел и достал его, – ответил он.