|
Увы, всякая деловитость и обязательность у американцев исчезала, едва дело касалось "нестандартных работ", требующих инициативы, как у нас говорят, "смекалки русских мастеровых". Именно это и неприсуще славным американским парням, угощавшим друг друга, да и меня заодно, дружескими затрещинами. Выдумка и энтузиазм им чужды. Квартировали мы с художником Вин Винычем (Вениамином Вениаминовичем) у старого чеха, который, прожив здесь четверть века, продолжал называть город Нев-Йорком (как пишется!). Когда мы приветствовали гостей хозяина словами "Добрый вечер", нам отвечали "Вечер добрый" - принимали за чехов. То, что мы русские, обнаруживалось порой самым неожиданным образом. Как-то мы зашли в кафетерий выпить чаю. К столику подошел американец и по-русски попросил разрешения сесть с нами. Мы удивились, как он, не слыша ни одного нашего слова, узнал, что мы из России? - А как же! - отозвался он. - Ведь вы положили чайные ложки в стаканы и не вынули их, когда пьете. Так делают только русские. После открытия международной выставки под девизом "МИР ЗАВТРА" я как начинающий фантаст имел бесценную возможность познакомиться со всеми павильонами и даже описать их в большом очерке "МИР БУДУЩЕГО". Напечатанный после моего возращения домой даже раньше "Пылающего острова", он и стал моей первой публикацией ("Новый мир", 1939, No12). Корифеи советской литературы Федор Гладков и Леонид Леонов - главный редактор "Нового мира" и его заместитель - пригласили меня в свой кабинет в "Известиях" и сказали, что очерк имеет славного предшественника - "Одноэтажную Америку", но что я не ударил-таки лицом в грязь. А потому следует подумать теперь мне о романе. И были удивлены, узнав, что роман уже написан, начинает печататься в "Пионерской правде" и готовится отдельным изданием в Детиздате. И что после пребывания в Америке я уже сел за второй роман. Возможно, они не одобрили такой скоропалительности, но впоследствии именно Леонид Леонов вместе с С. Я. Маршаком рекомендовали меня в Союз советских писателей. В "Новом мире" я рассказал, как с территории выставки в грядущее была отправлена "БОМБА ВРЕМЕНИ". Я не присутствовал при "старте" "бомбы времени", но ясно представляю себе, как огромный, похожий на современную ракету баллон, наполненный нейтральным газом и образцами быта современных американцев, начиная с цветастых подтяжек, телефонов, кинопроекторов и кинолент, модных костюмов и избранных книг, альбомов фотографий, словом, всем-всем, кончая письмом Эйнштейна потомкам, под звуки музыки торжественно опустили в шахту. Труднее представить себе будущие раскопки Нью-Йорка. |
