В то воскресенье Сазакус был сильно расстроен. Сначала все шло хорошо. Его преподобие Хиггинсон, как водится, обратился к Богу, после чего все исполнили первый гимн. Элиот и Дженни еще не пришли — они, по обыкновению, опаздывали. Спев гимн, прихожане стали усаживаться на свои места. В эту минуту появились Веннеры. С ними тоже пришел индеец.

Прихожане одобрительно переводили глаза с Энди, Нелл и Сазакуса на Элиота, Дженни и их друга-индейца Ункаса. Элиот делал все, чтобы поселенцы могли им гордиться. Он стал отличным охотником и, разбогатев, купил дом у состоятельной семьи, которая вернулась в Англию. Он женился на достойной девушке, исправно посещал церковные службы и хорошо исполнял домашние обязанности, а теперь последовал примеру Энди, который сумел подружиться с индейцами. Жители Бостона не понимали, почему Энди не радуется его успехам вместе с ними.

От восторга никто из прихожан не обратил внимания на реакцию Сазакуса. Увидев индейца, сопровождавшего Элиота и Дженни, тот пришел в такое смятение, что до конца службы был сам не свой. Энди наклонился к нему и спросил, что случилось. «Потом», — ответил Сазакус. Он так волновался, что едва ли был в состоянии слушать проповедь. Он даже не понял — пока люди не начали подниматься с мест, — что служба закончилась.

— Энди! Нелл! — Элиот помахал им рукой. Дженни держала его под руку, но по ее лицу было видно, что она делает это не по доброй воле. Она стояла, низко опустив голову и не поднимая глаз. Ее подбородок дрожал.

Ункаса окружили прихожане, которые хотели пожать ему руку. Оказавшись в центре всеобщего внимания, индеец держался довольно скованно.

Сазакус отошел в сторону. Когда Энди помахал ему рукой, тот покачал головой, предпочитая держаться поодаль.

— Я хочу вас кое с кем познакомить, — сказал Элиот, когда Энди и Нелл подошли к нему.

Энди почувствовал отвращение. Элиот наслаждался своим триумфом. С улыбкой он кружил над своей жертвой, словно гриф, не упуская случая нанести удар. Несмотря на внешнее дружелюбие Элиота, Энди понял, что он хотел сказать: «Ты не сможешь мне помешать».

— Я представлю вам моего друга, — не умолкал Элиот. — Энди Морган, это Ункас. Ункас из племени могикан.

Энди протянул руку. Неулыбчивый индеец сжал ее так сильно, что ему стало больно. Нелл не подала ему руки. Могиканин устремил на нее холодный взгляд. Он разглядывал девушку столь пристально, что ей стало неловко.

— Может, нам с тобой суждено стать миссионерами! — Элиот говорил громко, чтобы его слышали все.

В то время как Элиот наслаждался одобрением окружающих, Ункас своим холодным взглядом смерил Сазакуса, который продолжал держаться в отдалении.

— Как твои дела? — спросил Энди, обращаясь к Дженни.

— Нет никого счастливее нас! — ответил за жену Элиот, похлопав ее по руке. — Она потрясающая женщина!

Дженни молчала. Когда она подняла голову, Энди заметил синяк у нее под глазом. Он с трудом сдержался, чтобы не наброситься на Элиота.

Энди и Нелл поняли, что в этот день им не стоило приглашать на обед гостя. То, что случилось с Дженни, не давало им покоя. Сазакус был еще молчаливее, чем обычно. Энди знал, что его друг не отличался разговорчивостью, предпочитая слушать и наблюдать, нежели говорить. Но в тот день, переступив порог дома, он не проронил и двух слов.