Я не поняла, что улыбаюсь.

— Пожалуйста, — говорит он, когда я снова хмурюсь. — Скажи мне, что случилось.

Я качаю головой:

— Это не важно.

— Для меня важно. — Он вздыхает, когда я молчу. — Это не ты. Ты не такая.

— Какая?

— Ну… — Он проводит руками по волосам, ясно понимая, что это судьбоносный ответ. — Ты уверенная. И умная. И красивая. И ты должна знать, что я доверяю тебе больше, чем кому-либо. Ты — единственная девочка, которая имеет — серьезно — имеет для меня значение. Я любил тебя, даже когда думал, что ты была воображаемой. Даже когда ты бросала жуков в мою голову и стаскивала меня с кровати в пять утра для обучения. Я ждал, когда ты оставила меня всего с тремя словами и пыльной курткой… и когда ты разорвала нашу связь, я все равно продолжал держаться. У меня никогда не было даже малейшего сомнения, что ты — та, которую я хочу… и мне наплевать, если кто-то с этим не согласен. Поэтому, пожалуйста, не позволяй этой глупой, неважной детали заставлять тебя сомневаться.

Это еще одна действительно большая речь.

Мое сердце просит меня верить ему.

Но…

Я делаю глубокий, медленный вздох.

— Тогда почему ты отвернулся? — шепчу я. — Когда я пыталась…

Я не могу произнести это.

Он касается моего подбородка, наклоняет мое лицо, чтобы посмотреть на него.

— Я не хотел отворачиваться. Но старался сделать все правильно. Ты много дней провела в заключении. И Гас только что умер. И… Я хотел увериться… — Он отводит взгляд. — Не хотел, чтобы через несколько часов или дней, или месяцев ты пожалела об этом. У меня должна была быть возможность понять, чего ты в самом деле хочешь.

— А ты уверен, что это не тебе нужно время на осознание своих желаний? — Я должна была спросить.

Единственное, что могла предложить Вейну — это защита. А сейчас небо отказало мне в должности его опекуна и передало мою работу той же девушке, которую выбрали на эту роль Силы бури.

Вейн делает шаг ко мне.

— Я знаю, чего хочу, Одри. Это ты. Только ты.

— Он не лжет, — произнес за моей спиной другой голос.

Я съеживаюсь.

— Извините, что вмешиваюсь? — говорит Солана, когда присоединяется к нам. — Но я подумала, раз это про меня, то я должна, вероятно, быть частью этого… быстрой частью, — добавляет она, вытягивая руки, чтобы успокоить Вейна. — Есть только одна вещь, которую я хочу сказать. Ну, думаю, это несколько вещей, но все относятся к той же теме.

— Я думал, что это будет быстро, — ворчит Вейн.

— Так и есть, — говорит Солана, придвигаясь ко мне. Она ждет, что я посмотрю на нее, прежде чем говорит, — Ну… я хочу то, что есть у вас.

Вейн стонет:

— Кто-нибудь, пожалуйста, убейте меня.

— О, расслабься, — говорит ему Солана. — Я не имела в виду это.

Она кусает губу, и немного неуверенно говорит мне:

— Знаю, что ты думаешь, что я все это время вела какую-то подлую игру за него… и думаю, что солгала бы, если бы сказала, что не было моментов, когда я…

— Я знал, — бормочет Вейн.

— Ты не помогаешь, — предупреждает она его. — Но, да, признаю, часть меня хотела знать, могла ли я заставить его передумать… и думала, что имела право попробовать, так как сначала он был моим суженым. Таким образом, я носила свои любимые платья.