И вот сейчас мне захотелось его ударить! Вцепиться ему в глаза, драть его на части. Ненависть зарождалась где-то очень далеко.

— Дерьмо? Это мою жизнь ты дерьмом назвал? Да, ты прав. Полное дерьмо. Как и ты.

А потом опять это сумасшедшее безумие, когда ненавидишь себя же за свои слова, но я цепляюсь за него снова, до боли в пальцах, до кровавых отметин на ладонях:

— Ты лжешь! Скажи, что ты лжешь, Руслан! Не может все так быть! Я не верю! Зачем ты с нами так? Со мной! Посмотри мне в глаза и скажи всё это ещё раз! Смотри и говори!

Он смотрит, очень пристально смотрит, и я отражение свое вижу в черных зрачках.

— Может. Жизнь — сложная штука, Оксана. Это тебе не сериалы твои по выходным смотреть. Жизнь — боль.

— Ты — боль! — сорвалась на крик и тряхнула его, — ты нас убил! Ты!

— Нас не было никогда. Помнишь, ты сама мне говорила? И была права — нас никогда не было. Страсть, похоть, увлечение, а мы просто повелись.

— Мы же были счастливы, — очень тихо, уже не сдерживая слёз.

— Срок годности у счастья истек, Оксана.

— У любви нет срока годности.

— Прости… значит, это была не любовь.

— А что это было? Ты наказываешь меня за то, что не верила? За то, что… сомневалась в тебе?

Понимаю, что бред говорю, что уже нет сомнений, а я цепляюсь за какие-то соломинки. Тонуть не хочется, а уже с головой накрыло и легкие разрывает. Я уже утонула… даже если на поверхность выдернуть — дышать не начну. Это смерть.

— Да, правильно не верила. Видела Ларису? Понятно ведь, что я с ней не о звездах беседую! Ты же не наивная дура! Или хочешь закрыть на это глаза? Мне вас по очереди трахать? Ты бы простила? Терпела? Я бы уважать тебя перестал.

Я сама себя уже не уважаю… Что мне его уважение, если я унизительно даю ему шанс за шансом, а он их топчет с изощренным удовольствием. Оторвал мои руки от рубашки и пошел к двери, а я до боли сжала пальцы, и чувство такое, что только что его потеряла. Что-то происходит. Что-то фальшивое и грязное, а я не понимаю и удержать не могу. Или он прав, и я настолько жалкая и готова закрыть глаза и унижаться? Ответ даже себе боюсь сказать. Нет пока ответов ни на один вопрос, только отчаяние дикое и ощущение пустоты. Хочется крикнуть «Не уходи! Не бросай меня! Я умру без тебя!»… но уже не могу. Голоса нет. Это не гордость. Нет. Просто уже нет веры в то, что можно этим удержать.

— К мужу возвращайся, Оксана. Самый лучший вариант для тебя. Он примет — я уверен. Вы идеальная пара с ним, жаль, я этого сразу не понял. Я скажу, чтоб тебя отвезли домой. Не звони мне. Сам наберу, или передашь через парней.

— А… Руся… ее тоже вот так? — снова еле слышно… сказала и тут же пожалела. Не надо дочкой. Это неправильно.

Остановился у двери, но не обернулся… на секунду снова показалось, что напряжен, как натянутая струна, готовая порваться в любую секунду.

— Она и не заметит. Мала еще. Потом решим, когда я буду с ней видеться. Если ты не запретишь. Да и какой из меня отец? Я не наигрался и не нагулялся. Прости.

Это был последний удар, наверное, именно в этот момент я поняла, что больше не смогу его простить. Никогда не смогу забыть его слов. Лучше бы бил или резал на живую. Только не вот так равнодушно о дочери. Не так равнодушно отдавать меня другому мужчине.