– Да, сэр, – ответил Кирк. Сейчас не время было спорить, говоря о необходимости самостоятельности и инициативы.

– Джеймс Т. Кирк, суд признаёт Вас виновным.

Джим внутренне содрогнулся, но продолжал стоять неподвижно, с каменным лицом глядя перед собой.

– Далее, суд постановляет понизить Вас в звании. Вы лишаетесь звания, обязанностей и привилегий командного офицера. Трибунал постановляет, что капитану Джеймсу Т. Кирку надлежит немедленно вернуться должности, к исполнению которой он неоднократно проявлял выдающиеся способности – должности капитана звездолёта.

Тишина в зале сменилась оглушительным шумом. Усилием воли Джим сдержал себя, но сердце его пело от изумления, облегчения и безграничного счастья.

– Требую тишины в зале! – воскликнул президент. Медленно, неохотно, зрители повиновались. – Капитан Кирк, Ваш новый корабль ждёт Вас. Вы и Ваши офицеры спасли эту планету от последствий её собственной недальновидности, и мы в вечном долгу перед вами.

– Браво!

Джим узнал голос Джилиан, но тысячи других голосов перекрыли его. В следующий миг он был окружён множеством людей, знакомых и незнакомых; все поздравляли его, каждый хотел непременно пожать ему руку; он выслушивал поздравления, жал руки, но при этом едва ли слышал и замечал их. Взглядом Джим отыскивал своих друзей, увидев Маккоя, заключил его в объятия. Маккой тоже крепко обнял его, затем взял за плечи и заглянул ему в глаза.

– Ты ведь можешь и опротестовать приговор, – сказал он.

При этих словах все опасения Джима насчёт доктора разом вернулись, и секунду он смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Но тут он заметил улыбку, которую Маккой тщетно пытался сдержать, и рассмеялся – наконец-то, после столь долгого перерыва, его друг вновь стал самим собой.

Проталкиваясь сквозь толпу, они отыскали Скотта, Чехова и Ухуру, обнялись с ними и обменялись рукопожатиями. Зулу стоял безучастно; возможно, сильнее ошеломлённый оправдательным приговором, чем был бы ошеломлён обвинительным, к которому готовил себя.

– Поздравляю, адми… то есть, капитан Кирк, – сказал он.

– На всех можно поздравить, капитан Зулу, – сказал Джим. Он хотел добавить что-то ещё, но толпа разъединила их.

В Сан-Франциско двадцатого века Джэви и Бен спустились по изрезанному террасами склону и направились к мусоровозу. Что бы ни случилось, работу надо было закончить.

– Мне очень жаль, Джэви, – сказал Бен. – Я должен был послушать тебя. Может, мы тогда успели бы увидеть, что выжгло этот круг.

– Я видел, – ответил Джэви. – По крайней мере, я видел его тень.

– Я хочу сказать, если бы мы успели это увидеть, то могли бы показать другим. Какому-нибудь репортёру, например, и, может, нас вставили бы в книгу, или пригласили бы на программу Джонни Карсона. – Лицо Бена прояснилось. – Может, если мы покажем им выгоревшее место…

– Если мы покажем выгоревшее место, нас арестуют за поджог. Или сочтут ненормальными, – сказал Джэви. – И, может, будут правы. У нас нет никаких доказательств. Только выжженный участок и тень.

– Мне очень жаль, – произнёс Бен упавшим голосом.

– Да ладно, Бен, всё в порядке, правда.

– На твоём месте я бы страшно злился.

– Может, я бы и разозлился, – сказал Джэви, – если бы… – Он заколебался, не желая произносить этого вслух, прежде чем не будет уверен, что это правда.