Он принялся ногами такие кренделя выделывать, что у особ челюсти отвисли. Хотя и среди них нашёлся нормальный человек - престарелый оперный певец одобрительно подмигнул Дарье и начал пританцовывать и хлопать в ладоши. Пожалуй, ей запомнился только этот эпизод на той необычайно скучной свадьбе, и вспоминала она его всегда с улыбкой.
Её умение играть на баяне не раз использовал Веня Каховский в своих спектаклях. Дарья входила в труппу экспериментального театра и Веня, обладатель внушительной коллекции женских париков и почитатель творчества братьев Вачовски и Элтона Джона, был режиссёром. Сейчас в театре творился полнейший раздрай. В последнее время Веню начало заносить, он хотел, чтобы новые постановки были на грани, чтобы вызывали шок. Труппа разделилась на две части. Одна половина, в которую входили и Дарья с Лёшкой, считала, что последние веяния режиссёра откровенная пошлятина. Другая же наоборот была в восторге. Переругались и решили взять паузу. Вернее, пришлось взять, ведь у Вени совсем шарики за ролики заехали. Дарья слышала, что неделю назад его сняли с крыши мэрии, где он в мини юбке и топике размахивал радужным флагом.
Дарья скучала без театра и очень надеялась, что в ближайшем будущем всё наладится. Для неё это было больше чем просто увлечение - весомая часть жизни, отдушина, психотерапия. Ей нравилось, что Венины постановки похожи на сон сумасшедшего. Впрочем, до поры до времени это нравилось и критикам. И ой как хотелось, чтобы всё вернулось на круги своя.
Она взяла очередной аккорд, чувствуя, что нервное напряжение почти сошло на нет. Даже в сон потянуло, а главное, исчезло плохое предчувствие. Зато пришла уверенность, что и звону колокольчика в вишнёвой роще, и странному видению дочки, вполне можно найти логичное объяснение. Без мистики. Но потом. Когда-нибудь.
Дарья стянула меха, убрала пальцы с кнопок и прошептала:
- Не будет никакой грозы. Не сегодня.
Глава 2
Поехать на ночь глядя на встречу с людьми, которые его шантажировали - отчаянный поступок, даже безумный. Но у Артура не было выбора. Тот случай, когда на карту положено всё и решать проблему нужно в одиночку. Дело слишком щекотливое. Он даже матери, которой всегда доверял самые сокровенные тайны, в этот раз ничего не рассказал. Да и как такое расскажешь, начнёшь, и язык отнимется от стыда. Лучше уж сразу удавиться.
Артур презирал себя, но и жалел. То, что он и его приятель сделали месяц назад с теми девчонками, ему сейчас виделось как временное умопомешательство. Хотелось всё это забыть, вычеркнуть из жизни, чтобы больше не просыпаться в холодном поту и с дрожащими губами. Заглядывая в прошлое, он пытался оправдать свой поступок. Говорил себе, что нет на свете безгрешных людей, все рано или поздно совершают какую-нибудь мерзость. И он ведь раскаивался, совесть мучила похлеще средневекового палача. Это ли не свидетельство, что человек он не плохой? Просто, оступился. Так бывает. Такое случается даже с людьми его положения, из высшего общества. Никто не застрахован.
Угрызение совести ему казалось достаточным наказанием, но, видимо, кто-то наверху решил, что этого мало. Человек с голосом похожим на шорох наждачной бумаги позвонил две недели назад. Сказал: "Мы всё знаем. Девчонка всё нам рассказала". И отключил связь. А Артур ещё минут пять стоял с телефоном в руке и тупо глядел на стенку перед собой. Потом его начало трясти, он заскулил точно потерявшийся щенок, выронил телефон и побежал в туалет, где его стошнило. Блевал, а в голове звучал голос: "Мы всё знаем... мы всё знаем..." Для него тогда не существовало слов страшнее, они означали крах.
На следующий день он узнал, что его приятель Фролов, с которым он совершил преступление, исчез. Тот был известным из-за своих скандальных статей журналистом. Вечером вышел из офиса редакции - и с концами. Ни слуху, ни духу. Тогда-то Артур и внушил себе: "Я следующий!" Эта роковая мысль вытеснила все чувства, кроме страха. |