Гроза протянула руку, коснулась тонкими пальцами его плеча. Свин вздрогнул, сделал резкий вдох, а с выдохом его тело стало бесплотным, тёмным. Раздался тонкий вибрирующий звук, от которого у Дарьи зубы заломило, и Свина разорвало на сотню дымных клочьев. Мгла протянула к ним туманные щупальца, затянула их и поглотила равнодушно. Рядом с подстилкой остались лежать обглоданные косточки кисти руки – единственное доказательство, что некогда существовал человек, похожий на пухлого херувима.

Развернувшись, Гроза поплыла к Виктору. Он даже не пытался от неё отшатнуться. Стоял смирно, расслабленно. У него был вид человека, который смирился со своей участью, с покорностью ожидающего, когда всё закончится.

Но вдруг его дыхание участилось, дёрнулась щека. Он наклонил голову и внутри него словно бы распрямился стальной стержень. Виктор расправил плечи, сплюнул себе под ноги. Обречённость из его глаз исчезла, сменившись бунтарской суровостью. Зверь восстал из пепла. Дарья снова видела не сломленного волка – гордого, сильного.

И с неожиданной горечью, уверенно, она подумала, что он заслуживает её прощения. И простила, ощутив, как внутри, в области сердца, что-то трепетно освобождается. Оковы пали, клетка распахнута и… Дарья осознала свою свободу. Словно не узников, а себя всё это время держала в камере пыток. Не для этого ли она вернулась? Не для этого ли шла свозь застывшее безмолвие?

- Я хочу, чтобы ты знала… - услышала она напряжённый голос Виктора. – Я – раскаиваюсь!

Гроза протянула к нему руку, и Дарья сомкнула веки. От пронзительного дребезжащего звука снова заломило зубы. Звякнула цепь. Тихо пророкотал гром.

«Теперь мой черёд», - сказала себе Дарья. Она открыла глаза. Гроза стояла в нескольких метрах от неё – обнажённая фигура всё так же двоилась, троилась, вибрировала, расплывалась.

Дарью начала бить дрожь – не от страха, а от мощнейшего напряжения. Сам воздух, словно бы давил со всех сторон, пытаясь заставить поникнуть, обмякнуть, почувствовать себя ничтожной. Внутренний голос выполз из небытия и пропищал жалобно: «Сдайся, упади на колени…»

- Смотри! Ей! В лицо! – вслух, сквозь зубы приказала себе Дарья.

Звук собственного голоса придал ей силы. Она решила, как Виктор в последние секунды жизни держаться с достоинством. Марионетка? О нет, нет и нет! Марионетки не бросают вызов кукловодам. Стоять, расправив плечи, смотреть с презрением, без страха – в этом и есть вызов. А ещё можно произнести слова, которые Грозе никто и никогда не говорил:

- Я не боюсь тебя, сука!

А ещё можно сделать самый безумный поступок. И Дарья его сделала с какой-то свирепой радостью, поддавшись внутреннему порыву: метнулась к столу, схватила сковородку и, оскалившись, запустила ей в Грозу.

Сковородка, словно пойманная невидимой рукой, зависла в воздухе, а потом с грохотом упала на пол. Но Дарья всё равно испытала удовлетворение. Она заставила себя верить, что этот поступок привёл тварь в смятение.

Гроза медленно приближалась. Дарья сжала кулаки.

- Я смотрю на тебя, гадина! Я не сдалась! Заберёшь меня в свой вонючий ад – я и там не сдамся! Ты ещё пожалеешь, что выбрала меня! Ну давай же, иди…

И тут она поймала взгляд Грозы. Увидела её глаза. Всё вокруг смазалось, застыло и стало неважным. Существовали только эти глаза. Это были тоннели в эпицентр урагана. Они затягивали, делая Дарью безвольной. Как противостоять такой силе? Там, за границей реальности, гуляли дикие ветра. Там штормили океаны иного мира. Там тучное пространство терзали молнии. Как противостоять такой мощи? Глаза манили, предлагали древние тайны. Нужно только стать частью стихии, раствориться в ней…

- Нет! Хватит! – раздался гневный детский голос. – Прекрати, сейчас же!

Задыхаясь, жадно хватая ртом воздух, Дарья освободилась от чар.