* * *

Чем ближе Нифру подходила к лагерю, тем сильней беспокоилась. Определенно ее близким готовилось что‑то недоброе. Но что именно, она предположить не могла – с магией угроза не имела ничего общего.

Если бы она не отдала волшебный камень…

Глава шестая

Малдуат стоял на краю поляны, шагах в сорока от костра. Он не опасался, что мужчина у огня его заметит. Ни один мало‑мальски опытный воин не сядет лицом к костру, а этот уставился на пламя, словно это домашний очаг, а не костер в лесу. Даже если горе‑часовой и оглянется, за те мгновения, пока глаза его привыкнут к темноте, Малдуат успеет укрыться за деревом.

Так, два фургона, четыре лошади. Явно не купцы и уж точно не солдаты. Будь Малдуат у себя в горах, наверняка заподозрил бы засаду. Слишком беспечны, слишком на виду. А в фургонах запросто можно спрятать полсотни бойцов. Но у равнинников на такое мозгов не хватит. Тем более откуда им знать, что Малдуат поведет своих этой тропой.

За спиной громко засопел его помощник. Тоже равнинник, недотепа.

– Возвращайся к нашим, скажи: я приказал оцепить поляну, – скомандовал горец. – Брать живыми. Фургоны беречь, понятно? И предупреди, если кто шумнет, – зарежу.

Малдуат не шутил. И помощник знал: горец не шутит, Значит, постараются не шуметь. Если смогут. Великие предки, досталась же ему команда!

Малдуат был не совсем справедлив к своим людям, по обычным меркам – достаточно опытным разведчикам.

Помощник отошел.

Малдуат услышал шум. Воин беззвучно выругался, но тут же сообразил: это не его человек. Кто‑то бежал к лагерю. Горец моментально выдернул из‑за головы меч и еще через мгновение увидел бегущего. Тот промчался буквально в пяти шагах от него. Малдуат слышал его тяжелое дыхание. Бегун притормозил рядом с костром и начал что‑то втолковывать сидевшему у огня мужчине. Слов Малдуат разобрать не мог, но подбираться ближе не стал. Ни к чему. Сидевший у огня пробубнил в ответ басом. Прибежавший стал с ним спорить. Потеха!

– Готово. – К Малдуату подошел помощник. – Это кто?

Он имел в виду прибежавшего.

– Не важно.

Горец видел троих самерийцев, спрятавшихся за толстенным стволом кедра буквально в пяти шагах от костра.

«Фургоны – это отлично, – подумал он. – Оставлю парочку эгерини, половину отряда посажу внутрь и можно будет ехать, куда хочешь».

Малдуат вложил меч в ножны (вступать в драку он не собирался, сами справятся) и, поднеся ладони ко рту, трижды ухнул филином. Его люди разом выскочили на поляну.

Кадол и Налус не успели опомниться, как оказались на земле с самерийскими мечами у горла. Четверо разведчиков прыгнули в один фургон, шестеро – в другой. Из первого раздался женский крик, а через несколько мгновений наружу выкинули двух женщин и старика. Со вторым фургоном возникла заминка. Малдуат услышал шум, проклятия, чей‑то придушенный вопль, затем из фургона кубарем вылетел один из самерийцев и остался лежать. С противоположной стороны фургона выскочила женщина и бросилась в лес. Напрасный труд. Ее тут же перехватили и швырнули на землю.

В фургоне все еще гремело и трещало. Затем, к некоторому удивлению Малдуата, из него выпрыгнул мужчина с двумя топорами в руках. Выпрыгнул – и тут же отпрянул в сторону, избегая стрел. Малдуат запретил своим стрелять, поэтому маневр этот был лишним. Но горец его оценил.

Стрелять – не стреляли, но кинулись на эгерини сразу человек восемь с разных сторон: перехватить, если вздумает удрать.

Мужчина, однако, удирать не собирался.