Мак‑Элпайн и Даннет не впервые уже тайно осматривали номер Харлоу, и каждый раз их находки не доставляли им ни малейшей радости. Находка, сделанная на этот раз в ванной комнате Харлоу, была из того же числа. Пока Даннет держал в руке крышку сливного бачка, Мак‑Элпайн вытащил оттуда бутылку солодового виски. Они какое‑то время еще безмолвно глядели друг на друга, затем Даннет сказал:

– Находчивый парнишка наш Джонни. Может быть, он и под водительское сиденье своего «коронадо» сунул корзину с выпивкой. Но, я думаю, лучше оставить бутылку там, где мы ее нашли.

– Это для чего же? Какой в этом прок?

– С ее помощью мы узнаем его дневную норму. А если мы отсюда заберем бутылку, то он будет пить где‑нибудь еще – ведь вы знаете, как он умеет исчезать на своем красном «феррари». И тогда мы вообще ничего не узнаем.

– Может быть, может быть. – Мак‑Элпайн смотрел на бутылку почти со слезами. – Вот как поступает теперь лучший гонщик нашего времени, возможно, лучший гонщик всех времен. Вот к чему он пришел. Почему же никто не мешает опускаться таким людям, как Джонни Харлоу, Алексис? Потому что все боятся, что они доберутся до самых высот.

– Поставьте бутылку на место, Джеймс.

Всего только через две двери от них, в другом номере, был еще один несчастный человек – недавно следивший за Харлоу Траккиа, который сейчас массировал с гримасой боли свой затылок. Нойбауэр наблюдал за ним со смешанным чувством сочувствия и возмущения.

– Ты считаешь, что это работа негодяя Харлоу? – спросил он.

– Уверен. Не из моей же сумки выскочила дубинка.

– Это было легкомысленно с его стороны. Думаю, что мне надо потерять ключ от своего номера и попросить общий, рабочий.

Траккиа сразу забыл про свой больной затылок.

– Что ты задумал?

– Увидишь. Подожди здесь. Нойбауэр вернулся через две минуты, вертя на пальце кольцо с ключом.

– Решил пригласить дежурившую внизу блондинку на воскресный вечерок. Думаю потом попросить у нее ключ от сейфа, – сказал он.

– Вилли, сейчас не время ломать комедию, – произнес Траккиа со страдальческим видом.

– Извини. – Нойбауэр открыл дверь, и они проскользнули в коридор. Кругом была тишина.

Десять секунд спустя они уже были в номере Харлоу.

– А если Харлоу неожиданно вернется? – спросил Траккиа, закрывая дверь.

– Кто сильнее, как ты считаешь? Харлоу или мы? Несколько минут они все осматривали, вдруг Нойбауэр воскликнул:

– Ты был полностью прав, Никки. Наш дорогой Джонни допустил маленькую оплошность.

Он показал Траккиа кинокамеру с царапинами вокруг винтов, закреплявших заднюю крышку, извлек из кармана маленький складной нож, отвинтил ее и вынул минифотоаппарат.

– Может, возьмем это?

Траккиа мотнул головой, и сразу его лицо скривилось от боли, причиненной резким движением.

– Нет. Он сразу узнает, что здесь кто‑то был.

– Так, значит, остается только одно для него, – сказал Нойбауэр.

Траккиа кивнул и опять сморщился от боли. Нойбауэр вытащил кассету, размотал пленку и приблизил ее к настольной лампе, потом не без труда вложил пленку обратно в кассету, кассету поместил в мини‑фотоаппарат и вложил его снова в камеру.

– Это еще ничего не доказывает. Связаться с Марселем? – спросил Траккиа.

Нойбауэр кивнул, и они вышли из номера.