– Трогай. В полицию, – сказал он.

Человек ответил что‑то маловразумительное, с трудом и приглушенно.

– Не могу вести, – судя по всему, буркнул он. Харлоу вынул дубинку и опять коротко стукнул его, теперь уже в левый висок. На какое‑то время убийца отключился. Наконец он начал приходить в себя.

– Веди. В полицию, – повторил Харлоу. Это была самая тяжелая поездка из всех, которые знал Харлоу. Водитель находился в полубессознательном состоянии, к тому же он вел машину только одной рукой, другой прижимая окровавленный платок к размозженному лицу. На счастье, улицы были пустынны и до полицейского участка оказалось всего десять минут езды.

Харлоу полувтолкнул, полувтащил несчастного итальянца в участок, сунул его не очень вежливо на скамью и подошел к перегородке дежурного. Двое высоких, могучих и не особенно вежливых полицейских – по форме можно было определить в одном из них инспектора, а в другом сержанта – с интересом наблюдали за его действиями, затем с некоторым даже сочувствием принялись рассматривать человека на скамейке, закрывающего руками окровавленное лицо.

– Я хочу заявить на этого человека, – произнес Харлоу.

– Думается, что это скорее ему следует заявить на вас, – хмыкнув, ответил инспектор.

– Вам, должно быть, необходимо установить мою личность? – Харлоу сделал вид, что не обратил на эти слова внимания.

Он вынул паспорт и водительское удостоверение, но инспектор махнул рукой, даже не посмотрев на них.

– Полиция знает вас в лицо лучше, чем любого преступника в Европе. Но я полагал, мистер Харлоу, что ваш спорт – автогонки, а не бокс.

Сержант, который все еще разглядывал итальянца, тронул инспектора за руку.

– Так, так, так, – сказал он. – Да ведь перед нами наш старый приятель Луиджи Легкая Рука. Правда, сейчас трудно узнаваемый. – Он взглянул на Харлоу. – Как вам удалось с ним познакомиться, сэр?

– Он пожаловал ко мне в гости. Прошу прощения, но пришлось применить к нему недозволенные приемы.

– Оправдания излишни, – остановил его инспектор. – Луиджи требуется регулярно учить уму‑разуму, желательно раз в неделю. Но, кажется, в этот раз он получил вперед на месяц. А это что...

Не произнося ни слова, Харлоу извлек нож и пистолет из своих карманов и выложил их перед инспектором.

– С такими доспехами ему обеспечено минимум лет пять, – кивнул тот. – Вы будете предъявлять обвинение?

– Пожалуйста, сделайте это за меня. У меня очень много дел. Я загляну позже, если позволите. Не думаю, что Луиджи пришел меня ограбить. Думаю, он пришел меня убить. Я бы хотел выяснить, кто именно подослал его ко мне.

– Будьте уверены, мы это выясним, мистер Харлоу. – Лицо инспектора исказила гримаса, не сулившая Луиджи ничего хорошего.

Харлоу поблагодарил их, вышел, сел в «рено» и двинулся обратно. Он без угрызений совести решил воспользоваться машиной Луиджи, зная, что вряд ли тому в ближайшее время она могла понадобиться. Они потратили десять минут, чтобы добраться с Луиджи до полицейского участка. Теперь же Харлоу потребовалось всего четыре минуты тридцать секунд, чтобы поставить «рено» в пятидесяти ярдах от высоких роликовых ворот гаража «Коронадо». Дверь была замкнута, но изнутри сквозь щели пробивался свет.

Пятнадцать минут Харлоу провел в ожидании, но вот он резко сжался, пригнувшись вперед. Маленькая боковая дверь возле ворот открылась и выпустила четверых. При слабом уличном освещении, еще более слабом, чем на улице Жерар, Харлоу без всякого труда узнал в них Джекобсона, Нойбауэра и Траккиа.