– Обними меня, Джонни, – попросила Мэри.

– Я обниму тебя с восторгом. Для меня это будет наградой.

– Пожалуйста, перестань так шутить, Джонни. Я боюсь. Я теперь все время боюсь за тебя. Что‑то скверное происходит, не так ли?

– Что происходит скверного?

– Ох, ты просто невыносим! – Она переменила разговор. – Едешь в Марсель?

– Да.

– Возьми меня с собой.

– Нет.

– Ты не очень‑то со мной вежлив.

– Нет.

– Ну что ты такое, Джонни? Что ты задумал?

Она крепко прижалась к нему и сейчас же отстранилась, медленно, с недоумением. Сунув руку в его кожаную куртку, она, открыв «молнию» кармана, извлекла из него в каком‑то оцепенении отливающий синевой пистолет.

– Ничего страшного, милая Мэри.

Она опять сунула руку к нему в карман и достала глушитель. В глазах у нее появились страх и тоска.

– Это глушитель, так? – прошептала она. – И ты можешь с его помощью без всякого шума убивать людей.

– Я же сказал: ничего страшного, Мэри.

– Я верю тебе, ничего не объясняй. Но... я должна сказать отцу.

– Если ты хочешь погубить своего отца, то говори. – Прозвучало это грубо, Харлоу это чувствовал, но он не знал иного пути. – Иди. Расскажи.

– Погубить моего... о чем это ты?

– Мне необходимо кое‑что предпринять. Если твой отец об этом узнает, то попытается мне помешать. У него сдали нервы. А я, напротив, в очень хорошей форме.

– Так ты говоришь... я погублю его?

– Я не знаю, как он долго может выдержать такое напряжение, но если он узнает о смерти твоей матери...

– Моей матери? – Она смотрела на него неподвижно в течение долгих секунд. – Но моя мама...

– Твоя мама жива. Я знаю. И постараюсь узнать, где она находится. Если мне удастся, то я освобожу ее еще этой ночью.

– Ты в этом уверен? – Девушка неожиданно заплакала. – Ты уверен?

– Я уверен в этом, Мэри, милая. – Харлоу очень хотелось, чтобы все именно так и было.

– Но ведь существует полиция, Джонни.

– Я могу, конечно, кое‑что сообщить им, но это рискованно для ее жизни.

Противоречивые чувства мучили ее. Она с ужасом глядела на пистолет с глушителем в своей руке. Потом подняла глаза на Харлоу. Он слегка кивнул, забрал у нее оружие и, положив в карман, снова задернул «молнию». Мэри оцепенело наблюдала за ним, сотом взяла его за рукава.

– Возвращайся, Джонни, – сказала она тихо.

– Конечно, я вернусь к тебе, Мэри.

Она попыталась улыбнуться. Но ей это не очень удалось.

Харлоу поднял воротник куртки, сбежал со ступенек и быстро скрылся в ночи, будто растворился в дожде. Он так и не оглянулся назад.

Час спустя Харлоу и Джианкарло, сидя в больших удобных креслах с подлокотниками в знакомой лаборатории, перебирали толстую пачку блестящих фотографий.

– А я оказался хорошим фотографом, судя по результатам работы, – заметил Харлоу.

– Несомненно. – Джианкарло кивнул. – Ваш рассказ чрезвычайно интересен. Понятно, документы, взятые у Траккиа и Нойбауэра, временно сбивают с толку, но это‑то и придает им особый интерес, не так ли? Это не означает, что Мак‑Элпайн и Джекобсон не заслуживают никакого внимания. Ни в коем случае. Знаете ли вы, что за последние шесть месяцев Мак‑Элпайн уже выплатил свыше ста сорока тысяч фунтов стерлингов?

– Я догадывался об этом.