– Какого типа? Где?

– В заливе. Моторная яхта. Футов сорок длины или около этого. Голубая с белым сверху", Ее название «Шевалье».

– Принеси‑ка мне теперь вон тот кусочек ленты, сбоку на столе, – обратился Харлоу к Рори. Он снова ударил Нойбауэра, и пистолет опять оказался у того во рту. Харлоу сунул ему в рот таблетку. – Не верю тебе, – сказал он, заклеивая рот Нойбауэра. – Что ж, так ты не выплюнешь таблетку цианида.

Теперь Харлоу с таблеткой в руке направился к тому, кто делал попытку достать пистолет из‑под куртки. Он только поставил на него колено, как тот, трясясь от страха, уже закричал:

– Что вы? Что вы? Как перед Богом клянусь, он сказал правду! «Шевалье». Бандоль. Голубая и белая. Она на якоре в двухстах метрах от берега.

Харлоу долгим взглядом посмотрел на него, потом кивнул, поднялся и направился к висящему на стене телефону. Он снял трубку и набрал семнадцать – вызов полиции. С телеграфной скоростью ему тотчас ответила срочная полицейская помощь. Он сообщил главное:

– Я говорю с виллы «Эрмитаж», что на улице Жорж Санд. Да, это та самая. В подвальной комнате вы обнаружите наркотики. Там же – лаборатория по их производству. В той же комнате найдете шестерых участников производства и распространения героина. Они не окажут сопротивления, они надежно связаны. Трое из них – братья Марцио. Я забрал у них документы, в том числе и у совершившей убийство Анны‑Марии Пучелли. Документы этой ночью вы получите.

Голос в трубке что‑то возбужденно спрашивал, но Харлоу это уже было неинтересно.

– Я не буду повторять, – сказал он. – Я знаю, все звонки у вас записываются на пленку, так что нет необходимости уточнять детали и задерживать меня здесь. – Он положил трубку, и Рори тотчас схватил его за руку.

– Вы получили полную информацию. Три минуты еще не прошли. Вы успеете вынуть таблетку изо рта Нойбауэра, – возбужденно заговорил он.

– Ах, это. – Харлоу ссыпал четыре таблетки обратно в маленькую бутылочку, задержал в ладони пятую. – Пять гран ацетилсалициловой кислоты. Аспирин. Потому‑то я и заклеил ему рот, что не был уверен, что он не предупредит сообщников, что это всего лишь безвредный аспирин. А я не хочу, чтобы для них это было чем‑то вроде проверки в духе мировых вестернов, в которых много дешевого гуманизма. Посмотри на лицо нашего красавчика: он уже ничего не боится, он просто ошалел. Впрочем, у них у всех такой вид. Ах да. – Он взял сумку блондинки и взглянул на нее. – Пожалуй, это мы прихватим лет на пятнадцать – двадцать, в зависимости от того, сколько ей присудят.

Закрыв дверь на засов и осмотрев ее, они взяли на столе большой ключ от ворот, вышли из распахнутых парадных дверей, прошли, не оглядываясь, по обсаженной деревьями дорожке и открыли ворота. Здесь Харлоу подтолкнул Рори в тень сосновых деревьев.

– Как долго мы будем здесь торчать? – спросил Рори.

– Мы должны быть уверены, что полицейские прибудут сюда первыми.

Несколько секунд спустя они уже слышали прерывистые завывания близкой сирены. Совсем скоро сирена умолкла, и в ворота виллы проскочили мелькающие огни двух полицейских машин и крытого фургона. Резко затормозив, эскорт остановился у парадных дверей, и семеро полицейских, взбежав по ступенькам, исчезли в открытых дверях виллы. Судя по всему, предупреждение Харлоу о том, что преступники связаны, не очень убедило полицейских – каждый держал в руке по пистолету.

– Так‑то лучше, – откомментировал происходящее Харлоу.

Пятнадцать минут спустя он уже сидел в кресле лаборатории Джианкарло. Просмотрев пачку документов, которую он держал в руках, Джианкарло тяжело и протяжно вздохнул.