Ту самую Джилл, которая до июня 2120-го довольствовалась жизнью Киры, танцовщицы из виртуальной вселенной «Город грехов», обращая мало внимания на судьбу своего разжиревшего земного тела. Женщину, чья судьба не интересовала никого, за исключением матери и пары-тройки друзей, оставшихся с тех времён, когда она ещё принадлежала этой реальности. Которая не планировала ничего менять в своей жизни, и вряд ли изменила бы, если бы судьба случайно не забросила её домой к Саше Тёрнер именно в тот день, 10-го июня 2120-го. «Наверное, моя матушка не так уж глупа, когда говорит о карме» — вынуждена была признать Джилл.

За последние несколько дней добрый десяток больших шишек, которых она никогда не видела, или видела мельком, вроде мэра её родного городка, ректора медицинского института AIIMS в Нью-Дели, который она окончила, и даже директора ЮНИСЕФ, где она когда-то работала, писали или звонили ей лишь для того, чтобы рассыпаться в комплиментах. Каждый из них рассказывал, какая это для них честь, что их землячка (бывшая студентка; бывшая коллега; женщина, которую они однажды где-то видели) вошла в число первых межзвёздных путешественников. Подавляющее большинство подобных комплиментов звучали фальшиво, и явно делались лишь для того, чтобы выпустить в информационное пространство очередной высер на тему «Я пообщался с Джилл Капур, участницей межзвёздной экспедиции «Пионер: Экспансия», добавляющий автору несколько баллов значимости. И всё же купаться во внимании всех этих подхалимов и лизоблюдов было приятно. До такой степени приятно, что Джилл не последовала рекомендации департамента коммуникаций ужесточить автоматическую фильтрацию входящих звонков и сообщений.

Вчера на корпоративе, улыбаясь и отвечая на пожелания удачи самого исполнительного директора ISRO — Индийской организации космических исследований, она чувствовала себя почти что счастливой, как бы ужасно глупо, мелочно и по-мещански это ни звучало.

— Ну что ж, тогда удачного тебя последнего рабочего дня тут, на Земле.

— Спасибо, Эмма.

Это был, должно быть, первый корпоратив в жизни Джилл, наутро после которого голова у неё не болела. Даже если бы «Афина» не контролировала соблюдение ограничения на употребление алкоголя членами экспедиции, она сумела бы держать себя в руках и сама, понимая, что является частью по-настоящему серьёзного дела, подходить к которому следует с ответственностью.

«Удивительно, какой деловой колбасой я сделалась с тех пор, как решила связать свою судьбу с этим проектом!» — подумала она. А ещё более удивительно, что все эти годы она шла навстречу трудностям и вызовам, как бы много их ни становилось, вместо того, чтобы сорваться, забить на всё и отдаться виртуальному гедонизму, как она уже сделала однажды много лет назад, разбив сердце матери своим уходом из ЮНИСЕФ.

Психологи могли бы раскопать много глубинных причин такого упрямства. Одни сказали бы, что она стремится вернуть утраченное одобрение матери, из-под чьей юбки до сих пор не может подсознательно выбраться, ведь своей семьи так и не завела. Другие — что она пытается смотреться не хуже Саши, роль стрёмной подружки которой никогда её не удовлетворяла. Третьи — что участие в проекте позволяет ей чувствовать себя значимой, успешной и причастной к очаровавшему её миру больших денег и великих дел, к которому ей впервые позволила прикоснуться Мария Гизу. Джилл предпочитала не выискивать у себя двойного дна. Проще было думать, что она просто любит приключения.

Улыбнувшись этой мысли, она сделала жест рукой, тем самым просигнализировав, что готова к началу проведения контрольного медицинского осмотра — последнего перед полётом.

— Ха. Ну конечно, кто бы ещё, — пробормотала она, заметив, что на всплывающем дисплее загорелась медицинская карта Сая Парка.