— Хаос игрался звёздами, — ответила на это Великая Тьма. — Это ему нужны были игрушки.

— Может быть, и так, — ответил я, хотя точно знал, что и сама моя собеседница с удовольствием наблюдала за светлячками, поселившимися на границе её владений. — Но что же произошло потом? Вселенная стала слишком быстро расширяться, и ты испугалась, что тебе не найдётся места? — это был риторический вопрос, но Великая Тьма рассмеялась на него, отметая моё предположение. — Такова была версия твоего сына. Но я думаю, что тебе просто могли надоесть все проявления Жизни, поэтому ты решила откатить всё назад. И вот тут что-то пошло не так. Видимо, Жизнь настолько укоренилась в твоём сознании, что ты уже не мыслила существование без неё, поэтому, откатывая раз за разом развитие вселенной, создавала её вновь и вновь.

— Нет, — Великая Тьма внезапно погрустнела и покачала головой. — Всё совсем не так. К сожалению, всё гораздо сложнее и одновременно значительно проще, — я приподнял бровь в жесте, который подглядел у императора, и он мне очень нравился. — Дело в том, что вселенная конечна, несмотря на всю её громадность. У меня остались гигантские области, в которые вам доступа нет. Но дело не в этом. Точка, в которой мы с вами находимся, это точка невозврата. Если ничего не сделать, то Жизнь постепенно замрёт на каждом клочке этой вселенной. Звёзды погаснут, частицы прекратят двигаться, наступит тепловая смерть вселенной. Жизнь погибнет окончательно и бесповоротно. Поэтому я откатываю каждый раз вселенную к началу…

— И возрождаешь Жизнь, — проговорил я, чувствуя, как от её слов у меня мурашки бегут по спине. — Потому что боишься её потерять. Вот это поворот.

Великая Тьма, находясь в человеческом теле, развела руками. А потом указательным пальцем ткнула в меня.

— И ведь это всё из-за тебя, — усмехнулась она. — Это ты — Развитие без конца пытаешься что-то изменить и в конце концов дойдёшь до того, что изменять тебе будет и нечего. Не буду скрывать, я много раз пыталась возродить Жизнь без тебя. Но это невозможно. Жизнь без развития не существует.

— А ты уверена в том, что вселенную ждёт тепловая смерть и ничего кроме этого? Что не будет дальнейшего возрождения? Может быть, мы сообща сможем что-нибудь придумать? — я действительно не хотел верить в то, что открыла мне сейчас собеседница, потому что и правда, как поверить, что все твои усилия по преображению всего сущего ведут к полному уничтожению всего и вся? — возможно, Жизнь успеет развиться до того уровня, когда сможет противостоять тепловой смерти?

Великая Тьма покачала головой. Я видел, что ей действительно грустно, но она не видит никаких вариантов решения, кроме очередного отката назад на полтора десятка миллиардов лет. А я понимал, что он должен быть. В конце концов, был же момент, когда ничего не было, и вот появилось. Но что-то держало мою собеседницу, что-то останавливало.

— Это не будет похоже на то, что было «до», — словно прочитав мои мысли, ответила Великая Тьма. — Представь себе пространство, заполненное холодными чёрными камнями, несущимися мертвецами по невообразимому тёмному пространству. Раньше я была Пустотой. А тут стану Кладбищем. Я этого не хочу.

— Послушай, — сказал я, остановившись напротив неё и глядя прямо в тёмные бездонные глаза. — Я уверен, что сообща мы найдём выход. Прошу, давай не будем откатывать вселенную на этот раз. Давай дадим ей возможность развиться, — при этом слове моя собеседница поморщилась, — и выйти на новый уровень. Я же чувствую, что мы находимся на краю чего-то великого. Чего-то такого, что полностью изменит и нас, и всю материю вокруг.